– Портфель-то ваш? – спросила его Мотникова.
– Нет, – покачал головой Афанасьев, пытаясь определить, где он находится. – Ох, извините, портфель мой…
Афанасьев протянул к нему руку, но его оттолкнула в сторону Воротилина, раскрыла портфель и, рассмотрев содержимое, спросила:
– Если действительно ваш, что там находится?
Афанасьев наморщил лоб:
– Водка, красная рыба, продукты… Что еще?..
– Вот и нет! – торжествовала Воротилина. – Здесь коньяк!
– Да, коньяк, – заговорил Афанасьев, – я совсем забыл, ведь ребята подарили мне коньяк…
Его заверения запоздали. Воротилина свистела, вызывая наряд милиции. Афанасьев пытался убедить ее не делать этого. Более того, предъявил служебное удостоверение, которое контролеры успели внимательно рассмотреть, но на платформу уже прибыли два постовых милиционера.
Удостоверение на постовых впечатления не произвело. Афанасьеву заломили руки за спину и потащили вниз. Здесь, под платформой, находилась комната милиции – унылое помещение со скудным освещением.
Вячеслав Васильевич пробовал слабо сопротивляться. Увы, он не догадывался, что два молодых парня в серой форме посчитали его «карасем». («Карась» на их жаргоне интеллигентный с виду человек, у которого наверняка есть деньги и ценности, а значит, есть чем поживиться во время обыска и затем обвинить самого же задержанного во всех смертных грехах.)
Так в этот день, в начале девятого вечера, судьба свела Вячеслава Васильевича Афанасьева с постовым нарядом милиции станции метро «Ждановская» 5-го отделения милиции отдела по охране Московского метрополитена в составе Лобанова, Попова, Телышева, Возули, Селиванова и возглавляющего наряд старшего инспектора службы Рассохина. В наряде находился еще один, не значившийся в списке, – Пиксаев. В свободное время он был внештатным сотрудником милиции, а в рабочее – электромехаником по обслуживанию автоматов метро.
Представитель КГБ СССР полковник Олег Дмитриевич Запорожченко начал разговор со мной о деле необычно:
– Мы совсем не знаем вас, да и времени познакомиться ближе у нас нет. Полагаю, что ситуация, в которую мы попали, исключительно сложная. Между нами должно быть полное доверие, поэтому прошу вас со мной во всем быть предельно откровенным.
Признаться, такое начало меня несколько обескуражило. Что имел в виду Олег Дмитриевич, я понял только через несколько дней.
– Нами проработаны все станции Ждановско-Краснопресненской линии, на любой из которых Афанасьев мог выйти, – продолжал Запорожченко. – Удача ожидала нас на «Ждановской», именно там его задержал постовой наряд милиции. С этого момента наш коллега исчез. По нашей информации, в документах 5-го отделения этот факт не зарегистрирован. Протоколы допросов Воротилиной и Мотниковой, а также опознаний Афанасьева по фотографиям – в деле. Мы предполагаем, что к его гибели имеют самое непосредственное отношение работники милиции. Более того, у нас есть основания полагать, что происшедшее попытаются скрыть вышестоящие руководители органов внутренних дел. Мы обещаем вам полную поддержку и любую помощь с нашей стороны.