Эта версия действительно представлялась реальной, и реализацию намеченного плана мы начали в семь часов утра 14 января 1981 года. В кабинете начальника следственной части Прокуратуры СССР Каракозова собрали около тридцати следователей. Им вручали пакеты и называли номера автомашин, рассредоточенных в районе Пушкинской улицы. Краткий инструктаж – и команда: «По машинам!»
В служебных помещениях отдела милиции по охране метрополитена, территориальных отделениях и медвытрезвителях, расположенных недалеко от станции метро «Ждановская», шла выемка документов.
Со службы или места жительства в следственный отдел КГБ СССР в Лефортово доставлялись лица, которые в течение вечера 26 декабря 1980 года находились в комнате милиции или возле нее.
Да, свозили именно в Лефортово. Все остальные учреждения подобного рода находились в подчинении Щелокова, а значит, не могли обеспечить надлежащей изоляции предполагаемых преступников. Более того, дальнейшая работа с ними могла стать бесполезной.
В этот день ни Щелокова, ни Чурбанова в Москве не было. Происходящее так поразило столичную милицию, что кое-кто пытался не подчиниться требованиям работников прокуратуры. Возникавшие конфликты умело разрешал заместитель начальника следственной части Юрий Николаевич Шадрин.
Первые допросы придали уверенности в том, что мы на правильном пути. Постовые наряда на станции метро «Ждановская» начисто отрицали факт задержания Афанасьева. Опознания, очные ставки, изучение изъятых документов… Постепенно прояснялась картина…
На службу постовые заступили в 16 часов. Как это делали не раз, занялись грабежом задержанных. Пока еще на свои деньги Пиксаев купил вина. Закуску отобрали у доставленного в комнату милиции пьяного пенсионера, получившего в этот день праздничный заказ. У троих любителей спиртного, которых привели в комнату милиции чуть позже, забрали деньги. Пиксаев только успевал бегать в магазин. Вскоре опьяневший Рассохин заснул в одном из подсобных помещений. Остальные продолжали «нести службу».
По свистку Воротилиной за очередным «карасем» побежали Лобанов и Телышев. Такого «улова» у постовых со «Ждановской» еще не было.
– Это комитетчик, – на ходу бросил Лобанов Пиксаеву и подмигнул, показывая на коробку с обувью.
Внештатный сотрудник вырвал ее у Афанасьева и забросил в подсобку.
В комнате милиции Афанасьева затолкали за барьер и приступили к личному обыску. Афанасьев слабо сопротивлялся и убеждал пьяных блюстителей порядка в том, что он – офицер и сам предъявит содержимое своих карманов. Особое их раздражение вызвал отказ отдать служебное удостоверение сотрудника КГБ. Афанасьева начали бить… После сильных ударов в живот Вячеслав Васильевич потерял сознание.