– Не хватит, Амелин. Хозяйство – моя каторга. Кабала моя. Но без этой кабалы я уже не смогу. А без тебя я привыкла.
Всеволод Гаврилович поднялся, взял баул и надел шляпу:
– Раз так, тогда прощайте, ваше сиятельство. Цветите дальше!
Елизавета Борисовна встала и в первый раз посмотрела на Амелина прямо, не отводя глаз.
– Прощай, Амелин. Не поминай лихом, – сказала она, протягивая руку.
Всеволод Гаврилович кашлянул, помялся, пожал протянутую руку:
– Сына береги. И себя тоже. Прощай!
Свой дом он покинул почти бегом, чувствуя устремлённый вслед себе взгляд княгини. Чёрт возьми, откуда же такая власть у этой бабы? Ещё бы чуть-чуть, и каяться бы перед нею начал! Права была Дашка: растепель, как есть растепель! Сущая размазня! Ничтожество! Перед бабой так рассиропиться! А ещё социализм проповедовать хотел. Ну, всё, теперь – всё! Сейчас в город, на вокзал, а оттуда… К чёрту на кулички, не важно. Только прежде надо ещё одно дело закончить. И противное же дело! Но ничего не попишешь, надо. Покойнику обещал… Да и дело-то – плёвое. Только что противное…
Амелин тряхнул головой и бодро пошагал по разбитой дороге. Сзади послышался скрип колёс. Он обернулся и увидел отъезжающую в противоположном направлении коляску княгини, которой правила она сама, гордая, прямая, независимая…
– От пламени страстей, нечистых и жестоких,
От злобных помыслов и лживой суеты
Не исцелит нас жар порывов одиноких,
Не унесет побег тоскующей мечты,
Не средь житейской мертвенной пустыни,
Не на распутье праздных дум и слов
Найти нам путь к утраченной святыне,
Напасть на след потерянных богов… – пел мелодичный женский голос под аккомпанемент рояля. Жигамонт остановился у дверей гостиной и осторожно заглянул внутрь.
На рояле играл князь Володя, а пела, к удивлению доктора, племянница Николая Степановича. Этот импровизированный концерт слушали Надя и Пётр Андреевич.
– Не нужно их! В безмерной благостыне
Наш Бог земли своей не покидал
И всем единый путь от низменной гордыни
К смиренной высоте открыл и указал.
И не колеблются Сионские твердыни,
Саронских пышных роз не меркнет красота,
И над живой водой, в таинственной долине,
Святая лилия нетленна и чиста.>33
Раздались аплодисменты.
– Ася, у вас прелестный голос! – воскликнул Володя, вскакивая.
– Это просто романс очень красивый, – улыбнулась Ася. – Жаль, что у меня не было времени разучить ваших романсов. Пожалуйста, подарите мне партитуры – я разучу их в Москве.
– О, с превеликим удовольствием! – кивнул молодой князь. – Жаль, что вы уже уезжаете.
– Ничего не поделаешь, – развёл руками Вигель. – Мне необходимо возвращаться к службе. Но, когда вы с Надей будете в Москве, наши двери всегда для вас будут открыты.