Девушка грустно вздохнула.
Выйдя на улицу, Немировский спросил Георгия Павловича:
– Вы были последним, кто видел живым князя Владимира?
– Да.
– Он мог, по-вашему, покончить с собой.
– Думаю, мог. Что-то жгло его.
– Итак, что мы имеем: три смерти – старый князь, его сын и друг семьи…
– Каверзин также был сыном старого Олицкого. Внебрачным. В семье этот факт скрывался. Княгиня узнала о нём совершенно случайно и не пожелала сказать, при каких обстоятельствах. Но, судя по тому, что мне удалось узнать, Каверзин знал о своём происхождении.
– Из вас получился бы неплохой сыщик, – улыбнулся Немировский. – Значит, отец и двое сыновей… Это уже совсем худо.
– Вы думаете, кто-то хочет посчитаться с семьёй Олицких?
– Пока рано делать какие-то выводы, но, согласитесь, похоже на то.
– Прямо «Граф Монте-Кристо» какой-то!
– И не говорите.
Дул сильный ветер, срывая тяжёлые дождевые капли с промокших деревьев. Немировский зябко передёрнул плечами, пожалев, что не надел плащ. Обогнув дом, следователь и доктор встретились лицом к лицу с Антоном Олицким. Князь был уже сильно нетрезв, глаза его заплыли и смотрели зло.
– И носит же вас здесь!
– Вы бы в дом пошли, Антон Александрович, – посоветовал Немировский.
– В этом доме уже три покойничка есть! Хватит! Я с сего дня во флигеле жить стану!
– Один? Не боитесь?
– Зачем же один? – Олицкий нехорошо усмехнулся. – У нас дворовых девок много! А, поживши весело, помирать не страшно!
– Так уж и не страшно?
– А хоть не напрасно! Эх, господин Немировский, ни черта-то вы не знаете!
– Ну, так, может, просветите?
– Э, нет! Я хоть и пьян, а не настолько, чтоб всяким московским ищейкам исповедоваться! Княгиня вас представить, как следует, не пожелала, она думает, что я дурак! А я газетки-то в былые времена, небось, почитывал! И фамилию вашу вспомнил! Ищите, ищите, господин Немировский! Только не отыщете! Не по вашей зарплате это дело! Братец мой – тссс! – умным себя считал! А меня дураком! А дурак-то он! Был бы не дурак, так живой был бы! А, вот, я её не испугаюсь! Нет! Я её дождусь и сам её убью… Меня она врасплох не застанет! Нет! – Олицкий извлёк из кармана флягу, сделал несколько крупных глотков, икнул и, шатаясь, побрёл в сторону.
– Вот, кто бы мог пролить свет на наше дело, но он молчит, – заметил Жигамонт.
– И сам напрашивается на смерть, – вздохнул Николай Степанович. – Эх, черти драповые, серьёзное дело…
– Думаете, он может стать следующей жертвой?
– Вполне вероятно. А вы ещё не пытались выследить призрака?
– Да до того ли здесь было!
– А надо бы… – Немировский извлёк тавлинку и понюхал табаку. – А у нашего князя хорошие сапоги.