– Гуляка, мот, пьяница… Мне трудно предположить, что он способен на столь изощрённое преступление. Такие, как он, если убивают, то сгоряча, убивают тем, что под руку попадёт. Они не могу продумывать шаги, разрабатывать планы… Они слишком импульсивны и слабовольны для этого. К тому же он по-настоящему боится. Так не сыграешь… Он знает, если не кто пишет эти письма, то, по крайней мере, о чём они, какая тайна стоит за ними. И его покойный брат знал. А, значит, мог знать и Каверзин. Что-то нечисто в прошлом у этих достойных господ и нам стоило бы узнать, что именно.
– Каким же образом?
– Для начала подробнейшим образом узнать это прошлое. Доктор Жигамонт не расспрашивал княгиню подробно, поэтому я это сделаю сам. Продолжим.
– Князь Володя.
– Скрипач? – Николай Степанович помял мочку уха. – Каков мог быть у него мотив? Корыстный? Вряд ли… Старый князь всё завещал жене и младшему сыну и, чтобы получить наследство, пришлось бы устранить именно их. Причём здесь родной отец и Каверзин? Конечно, причина могла бы быть и иной, но пока мне таковая в голову не идёт.
– Князь Родя.
– Послушник…
– Семинарист, дядя.
– Да-да. Среди этих богоискателей попадаются порой величайшие бестии. Я им не доверяю.
– По-моему, Родион не такой. У него глаза добрые, ласковые, – покачала головой Ася. – Он не мог убить!
– Оставим чувства. Нам сейчас важны факты, которых кот наплакал. Мотив мог быть у этого милого юноши? Чем ему могли помешать дядя и адвокат? Его мать с ними не ладила, но это не повод. Месть? Но за что? Тут пока ничего неясно… – в продолжение разговора Немировский рисовал на листке бумаги схему, отмечая различными знаками называемых персон. Возле имени Родиона он поставил вопрос.
Ася подошла к крёстному и, поглядев на исписанный листок, спросила:
– А какой знак вы поставите у имени Катерины Васильевны?
– Как и у имени княгини, поставлю плюс, – ответил Николай Степанович. – Неуравновешенная женщина, вполне, однако, способная на изощрённую хитрость.
– А мотив? Препятствием к наследству были опять же Родион и княгиня…
– А разве деньги – единственный мотив? Есть ведь масса иных страстей, ведущих человека к преступлению. Сластолюбие, ревность… Знаешь ли, сколько чёрных дел вызвано именно ими?
– Но причём тут Каверзин и старый князь?
– А, вот, в этом нам и предстоит разбираться, моя красавица. Лучше напомни мне, кого мы ещё забыли?
– Управляющего и священника.
– И жену управляющего!
– Ту сумасшедшую?
– Сумасшедшие тоже бывают на многое способны, особенно, если лишь притворяются безумными. К тому же Лыняев мог действовать заодно с женой.