Кэти покачала головой.
— Моя мама тоже умерла. Но это вовсе не...
— Ее убили возле нашего дома, - Маркус прервал ее. - Фасад дома был изрешечен пулями.
— Это не была твоя вина, - прошептала Кэти. В ее глазах Маркус видел боль. - Мне так жаль.
— Они убили и моего двоюродного брата. Ему было всего лишь тринадцать.
Картинки из прошлого пронеслись у него перед глазами. Крики. То, как Хуан умер на руках у Чуито. Абсолютно не живой и наполненный ужасом взгляд его матери, смотрящей в потолок. Он потряс головой.
— Те пули предназначались мне. Они убили вместо меня мою мать и Хуана.
Слезы покатились по щекам Кэти. Она ощущала боль также сильно, как чувствовал ее Маркус.
— Маркус ...
— Я не мог ответить на твои сообщения из-за татуировки.
Он поднял руку и продемонстрировал тату, размышляя о том, что имел отметину еще более ужасающую, чем у нее.
— Эта татуировка - символ причастности к банде. Копы, скорее всего, следят за мной. Мы известная группировка в Майами, и последние несколько лет они жестко прессуют нас. Уверен, они подали в суд на крэйгслист.
— Ты все еще в банде? - Кэти ахнула.
— Из банды не выйти, - ответил он, - пока они не похоронят тебя.
Кэти молчала. Он подумала, что она сейчас встанет и уйдет. В самом деле, так было бы лучше и намного проще для него.
Однако Кэти ничего не говорила. Она просто сидела на своем месте.
— Я хочу стать тем парнем, который покажет тебе океан. Я действительно хочу этого, - признался он.
Черт возьми, а почему бы и нет? Он бы в любом случае выложил свои карты. Единственно, он надеялся, что его никто не слышит, потому что в жизни бы никому не сказал такое вслух. Никогда.
— Но я не такой. Мне очень жаль нас обоих.
Ощущения были, как будто ему руку отрывают, хотя он даже не понимал почему. Он едва знал эту девчонку. Она сексуальная, даже безумно сексуальная, и у него никогда не было отбоя от красивых девушек. Но почему его так влекло к Кэти - девушке с большими невинными глазами и абсолютно нулевым пониманием его образа жизни?
Как и все остальное в его жизни, это было несправедливо.
Когда она, наконец, нарушила молчание, в ее голосе слышалось страдание, которое он слишком хорошо понимал.
— Тогда зачем ты проделал такой путь?
Он вздрогнул от неожиданности.
— Я же сказал, что копы, скорее всего...
— Но ты же мог передать сообщение через кузена.
Ее голос обрел силу. Сейчас он легко мог представить себе ее преподающей у доски. Ее предложение звучало разумно.
— Сколько занимает дорога сюда?
— Не знаю, часов четырнадцать без остановок, - он пожал плечами.