Над стойкой с тазиком висело зеркало в позолоченной раме. Келл мельком взглянул на свое отражение – рыжевато-каштановые волосы прикрывали один глаз, но он не стал их поправлять, а вот плечи камзола тщательно разгладил, после чего пошел через анфиладу на встречу с королем.
В комнате было жарко и душно. В камине яростно бушевал огонь и окна были закрыты, хотя этот октябрьский день выдался теплым и солнечным.
Георг III сидел у камина, и высохшее тело короля казалось еще меньше из-за тяжелой мантии. Перед ним стоял поднос с нетронутым чаем. Когда вошел Келл, Георг вцепился в стул.
– Кто там? – окликнул он, не оборачиваясь. – Грабители? Призраки?
– Не думаю, что призраки ответили бы, ваше величество, – сказал Келл.
Больной король осклабился беззубым ртом:
– Мастер Келл, ты заставил меня ждать.
– Прошел всего месяц, – ответил тот, становясь перед королем.
Король Георг подслеповато прищурился:
– Наверняка больше.
– Клянусь, что нет.
– Для тебя-то, может, и нет, – пробурчал король, – но для безумцев и слепцов время течет иначе.
Келл улыбнулся. Сегодня король в хорошей форме. Так бывает не всегда. Келл никогда не знал, в каком настроении застанет его величество. Возможно, королю показалось, будто прошло больше месяца, поскольку в последний раз он был не в духе, и Келлу насилу удалось успокоить издерганного монарха, чтобы передать сообщение.
– Быть может, минул не месяц, а год, – продолжал король.
– Нет, год все тот же.
– И какой же?
Келл нахмурился:
– Тысяча восемьсот девятнадцатый.
По лицу короля Георга пробежала тень. Затем он покачал головой и произнес: «Время…» – таким тоном, будто это оно во всем виновато.
– Присаживайся, – сказал монарх, махнув рукой. – Здесь где-то должен быть еще стул.
Но стула не оказалось. Комната была пугающе пустой, и Келл не сомневался, что двери в ней запираются не изнутри, а снаружи.
Король протянул костлявую руку. У него забрали все кольца, чтобы он не поранился, а ногти обрезали под корень.
– Мое письмо, – потребовал он, и Келл на миг увидел того самого царственного правителя, каким Георг был прежде.
Похлопав себя по карманам, Келл понял, что забыл достать конверт, перед тем как переодеться. Он снял камзол, превратив его в красный плащ, отыскал письмо и вложил в руку короля. Тот погладил конверт, нежно провел пальцами по сургучной печати с эмблемой красного монарха – кубком с восходящим солнцем, – а затем поднес письмо к носу и глубоко вдохнул.
– Розы, – с тоской проговорил король.
Он почуял запах магии. Келл никогда не обращал внимания на легкий аромат Красного Лондона, въевшийся в его одежду, но жители других миров неизменно отмечали, что от него пахнет цветами. Одним казалось, что тюльпанами, другим – лилиями, хризантемами или пионами. А для короля Англии это были розы. Келлу нравилось, что аромат приятный, хотя сам он его и не чувствовал. Для него Серый Лондон пах дымом, Белый – кровью, но запах Красного Лондона был просто запахом дома.