ПСКР «Адамант», 10 сентября 1854 г., майор ФСБ Андрей Митин
– Дядя Спиро, наверное, уже в Одессе… – задумчиво произнес Валентин.
Андрей промолчал. Они стояли на вертолетной палубе, между коробкой сборного ангара, где помещалось научное хозяйство Проекта, и ребристым бочонком спасательного плота. Отдыхали, привычно медитировали: разглядывали горизонт, плевали в воду. Обзор здесь, конечно, так себе, но все же лучше, чем на полуюте, под нависающей вертолетной площадкой. Жаль только, погода не балует: по морю бродят дождевые шквалы, приходится кутаться в ярко-желтые непромокаемые куртки и жаться к надстройкам.
– А Белых и его ухорезы оттягиваются в полный рост, – продолжал инженер. – Синенькие едят, тараньку. Винище хлещут, домашнее…
Это была больная тема: кладовки «Адаманта», заполненные в расчете на один экипаж, грозят вот-вот опустеть. Мичман Водянко, провизионщик, ходит с недовольной миной и предрекает неминуемую голодуху, урезание пайков и переход на «доширак». Андрей знал, что Водянко лукавит – «быстрой лапши» в его запасах не имелось, а вот тушенки и консервированной сайры хватало. И команду, и невольных гостей сторожевика уже подташнивало от одного вида этих банок.
– Вряд ли… – лениво отозвался Андрей. – Мы когда расстались? Позавчера, около полудня. Ветер был северный… то есть с норда. И только вчера задул зюйд-вест. «Клитемнестра» наверняка все это время провела в море, ждала попутного ветра. Да и не стал бы дядя Спито соваться с полными трюмами контрабанды, средь бела дня, к берегу. Наверняка дождался вечера, а уж там, на мягких лапках…
– В темноте, на парусной скорлупке? Не стремно? Да и заблудиться можно на раз…
– Дядя Спиро берег наизусть знает, не заблудится. У него повсюду свои знаки: скалы, валуны, одинокие деревья на прибрежных кручах, домишки всякие. Ну и звезды, конечно. Это, брат, такая навигация, куда там ДжиПиЭс!
Часы – дорогой швейцарский хронограф – негромко тренькнули. Андрей скосил глаза на запястье. Полпервого ночи, одна склянка. «Адамант» еле полз, таща за собой длинные, ярко светящиеся усы. Морось куда-то подевалась, небо постепенно расчистилось. Море «горело» – так называл это явление старый грек. Это было очень красиво – на гребешках маленьких, едва плещущих волн то тут, то там, вспыхивали россыпи фосфорических пятен. Время от времени раздавался громкий звук, словно хрюкала невесть откуда взявшаяся посреди моря свинья, и вдоль борта порскали десятки серебристых струек – рыбья мелочь спасалась от дельфина.