Белых еще раз обозрел суетящихся «номерков» и вслед за Лютйоганном и Тюрморезовым полез по трапу вниз. Предстояло окончательно утвердить планы кампании.
* * *
Двухсотсемидесятитонный «Улисс» (в девичестве «Саюк-Ишаде»), судя по судовым документам, был спущен на воду в 1839 году. Возраст, достаточно солидный для времени, когда техника идет вперед семимильными шагами. Две английские балансирные машины с медными котлами сообща выдавали до ста индикаторных сил. Они приводили во вращение широкие, выкрашенные в красный цвет колеса, сообщавшие пароход до девяти узлов при слабой волне. Под парусами – «Улисс» нес вооружение бригантины – он давал до шести узлов в полный бакштаг. На острых курсах было еще хуже – «Саюк-Ишаде» еле-еле шел в галфвинд.
Приписанный к эскадре египетского бея, пароходик нес сильную для своих размеров артиллерию – четыре двадцатичетырехфунтовые каронады, снятые с разбитого при Синопе фрегата «Аунни-Аллах», и медную погонную десятифунтовку.
Планируя операцию, Белых рассчитывал прежде всего на свое оборудование и вооружение. Место погонной пушки на полубаке занял «Корд»; поверх шканцев соорудили наклонную аппарель, на которую втащили «Саб Скиммер». Для этого пришлось приподнять на метр с лишним гафель бизани, вконец испортив и без того неважные ходовые качества под парусами. Но Белых не горевал – угля брали с двойным запасом в расчете на двухнедельное крейсерство.
Выход в море назначили на двадцать пятое; к этому времени и Лютйоганн, и Капитанаки обещали закончить все приготовления. Белых торопил их, как мог: мало ли что придет в голову Строганову? Пока власти к ним благоволят, но кто знает, надолго ли? Да и Фро вполне могла выкинуть какое-нибудь неожиданное коленце. Белых честно пытался отговорить ее от участия в экспедиции, но Ефросинья Георгиевна проявила неожиданную твердость.
– Вы сами виноваты, Жорж! – мило улыбалась она офицеру. – Не надо было спасать меня от турок. А теперь не обессудьте, я у вас в долгу и не отпущу на такое опасное предприятие. Мало ли что с вами случится, а мне потом что – снова слезы лить?
Капитан-лейтенант, вконец смущенный, замолкал и старался отвлечься на более приятные материи. Фигурка и прочие дамские стати были у Ефросиньи Георгиевны выше всяких похвал: Белых уже имел счастье оценить их в самых интимных подробностях. Две ночи они провели в роскошных апартаментах гостиницы «Лондонская» (одиннадцатый номер на Бульваре). На робкое возражение: «А как же ваша репутация, Фро?» – Казанкова лишь загадочно усмехнулась и той же ночью много порассказала о своих петербургских похождениях. Капитан-лейтенант удивлялся: а он-то судил о здешнем слабом поле в понятиях, почерпнутых из Тургенева.