– Аня! – теперь уже даже привзвизгнув от испуга, шарахнулась от нее в сторону Нина Елизаровна.
Аня остановилась в коридорчике перед распахнутой кухонной дверью, вскинула ружье и взвела курки.
– Ну?! – крикнула она Андрею Павловичу. – Оно заряжено!
– Аня, прекрати! – приказала из-за спины Андрея Павловича Лида. И попыталась обойти его, но Аня дернула стволами:
– Ты не двигайся! – И снова крикнула Андрею Павловичу. – Ну?!
– Аня, что за глупости, Аня… – неуверенно проговорил Андрей Павлович. – И вовсе оно не заряжено…
– А вот попробуйте. Испытайте! Считаю до пяти. Если не сдвинетесь с места… Раз… два… Три…. – принялась считать она.
При счете «четыре» Андрей Павлович дернулся к выходу с кухни, остановился и полуобернулся к Лиде, чтобы видеть ее.
– Лида, это ты сейчас… вгорячах. Лида, пройдет время… я буду ждать твоего реше…
– Уходи, – оборвала его Лида.
Дверь выстрелила замком, и Аня повернулась, прошла к дивану, встала на него и забросила ружье обратно на медвежью голову.
– Вот так с ними со всеми, с гадами, с подлецами! – сказала она в пространство.
Медленным, каким-то пришаркивающим шагом, словно больная, в комнату вошла Лида.
– Зачем вы подслушивали? – спросила она, ни к кому специально не обращаясь – ни к Ане, ни к Нине Елизаровне – и, может быть, не ожидая ответа.
Аня, однако, ответила:
– Что мы подслушивали? И не подслушивая все слышно было. Не во дворце живешь, в блочном доме.
– Но врываться тебе на кухню не нужно было. Это действительно наше с Андреем дело. Мое.
– Он подлец! – с исступлением выкрикнула Аня.
Лида покачала головой. Отрешенно-каменным было выражение ее лица.
– Он не подлец. Он очень порядочный и несчастный человек. И в самом деле наваждение… все так. Только мне не легче от этого.
Нина Елизаровна, понуро-поникшая после всего происшедшего сейчас, словно бы даже пришибленная, тихо и осторожно подошла к Лиде, робко и слабо обняла ее.
– Все, Лида, к лучшему, – сказала она, как бы не утверждая это, а лишь пытаясь убедить в том саму себя. – Забудется, пройдет, перемелется… А я всегда тебе говорила: Андрей – это трата жизни, и только. А теперь ты свободна…
– Да что ты со своей свободой! – тут же влезла в речь Нины Елизаровны Аня. Она все стояла на диване, гнев ее не вышел до конца, и ей требовалось выпустить его. – Свобода, самостоятельность… Что с нею делать, с твоей самостоятельностью? Солить? Дрянь такая, что и с солью не съешь.
– Аня! – не повышая голоса, умоляющим тоном попросила ее остановиться Лида.
– В другом состоянии Нина Елизаровна не замедлила бы ответить Ане, сейчас она принялась решать про себя, следует ей отвечать или воздержаться, наступило молчание… и в этом молчании ясно и пронзительно заверещал в прихожей звонок. Он был так неожидан в наставшей тишине, да еще после всего случившегося, что все трое невольно вздрогнули.