Сразу после ІІІ Съезда никаких резких изменений политики по отношению к полякам не произошло. В сентябрьском указе 1943 г. главам СБ надрайонов на Волыни разъяснялось, кто принадлежал к категории врага. «За врагов украинского народа следовало считать всех коммунистов, вне зависимости от их национальности, ляхов, всех сотрудников немецкой полиции, вне зависимости от их национальности», а также украинцев, которые выступали против УПА[1351]. Позже постепенно политика стала несколько смягчаться.
В октябре 1943 г. ОУН-Б выпустила обращение, в котором отрицала свою причастность к событиям на Волыни, одновременно возлагая всю ответственность на польскую сторону, Москву и Берлин[1352]. Подобное заявление было данью польской стороне, выдвигавшей требование осуждения убийств поляков на переговорах украинского и польского подполья[1353]. Однако, как известно, обращение не остановило конфликт, да и не могло остановить, поскольку полностью противоречило практической политике ОУН-Б.
В октябре 1943 г. состоялась Краевая конференция ОУН ЗУЗ с участием краевого проводника «Пилиппа» (В. Охримовича[1354]). Если верить показаниям краевого референта СБ ОУН на ЗУЗ Г. Пришляка-«Мукушки»[1355], на конференции одним из основных вопросов был вопрос отношения к полякам. В частности, «были высказаны мнения о [не] целесообразности борьбы с польскими боевиками, так как это открывает лишний фронт для УПА и ведет к истощению сил, тогда как польские боевики настроены против Советской власти и, по сути, имеют общие задачи с ОУН»[1356]. Вероятно, Краевой провод ОУН на ЗУЗ не хотел перенесения масштабных антипольских действий в Галичину, однако вскоре это произошло, видимо, под давлением лидера ОУН Р. Шухевича и центрального Провода. Тем не менее, в Галиции местные оуновские лидеры стремились более «мягко» подходить к решению польского вопроса. В связи с этим весьма любопытным является приказ организационной референтуры Краевого провода ОУН на ЗУЗ 1/43 от 30 октября 1943 г. В нем предписывается: «Категорически остановить любые противопольские выступления и акции, которые являются отклонением от политической линии организации и не исключают, а создают против нас второстепенный фронт борьбы. Инициирование и исполнение запрещенных актов буду трактовать как саботаж и действия, направленные на провал политики ОУН, провинившихся буду карать по законам наивысшего революционного порядка. Исключения составляют спецотделы, которые в индивидуальных случаях применяют [неразборчиво: «методы»? – А.Б.] ликвидации и то только при предварительном одобрении краевого проводника»