. Из этого распоряжения можно сделать несколько немаловажных выводов. Во-первых, после 30 октября 1943 г. самовольные действия против поляков в Галичине рассматривались как антионоуновская политика и теоретически подлежали суровому наказанию. Во-вторых, руководство ОУН стремилась отстранить низы ОУН от антипольской акции, сделав ее более «точечной».
В декабре 1943 глава СБ Бережанского округа начал организацию антипольской акции. За одного убитого украинца надлежало убивать 10 поляков. Массовые нападения на поляков в Галичине, как и на Волыни, должны были произойти во время пересечения фронта этих земель[1358]. В то же время украинские националисты издавали листовки, призывающие поляков «образумиться», перестать выступать против украинцев, бороться за украинские этнографические земли и начать борьбу с немцами и советами[1359].
С февраля 1944 г. возросло число нападений на поляков в Галичине. В отличие от Волыни здесь изначально нападению подвергались польские пункты самообороны[1360]. Мотыка объясняет эту разницу тем, что оуновское руководство осознало, какую опасность они представляли для успешного проведения действий ОУН и для местного украинского населения. По всей видимости, он прав, однако хотелось бы добавить еще одну причину – в отличие от Волыни, где местное руководство ОУН хотя формально и стремилось очистить земли от польских «колонистов», фактически проводило политику геноцида, во время неожиданных нападений уничтожая все польское население независимо от пола и возраста, в Галичине после вмешательства Провода ОУН задачей было не истребление польского населения, а изгнание его за Сан. Именно поэтому УПА в первую очередь здесь стремилась уничтожить военную силу противника, а не местное население.
В марте 1944 г. ГК УПА издало распоряжение произвести в апреле акции по изгнанию поляков из Галичины. Акции надлежало проводить в тесном контакте УПА с СБ. Пик атак вновь пришелся на апрель, на Пасху. Несмотря на предыдущие распоряжения, поляков часто убивали, невзирая на возраст и пол[1361]. При нападениях на поляков осенью-зимой 1943 г. продолжали убивать целыми семьями[1362]. Уничтожение женщин и детей поляков случалось и в 1944 г. Например, в одной депеше деятеля польского подполья сообщается, что в колонии Ферлейове Рогатинского района частями УПА было убито 30 женщин и 30 детей[1363].
Вместе с тем, в марте 1944 г., то есть еще до пика противопольских выступлений в Галичине, который пришелся на весну 1944 г., украинские националисты стали распространять листовки, в которых «советовали» полякам вернуться на польские этнографические земли и таким образом покинуть Украину