— О! Це велыке хохлятско видкрыття! — не без ехидства усмехнулся Ицкович. — А что такое наварен, по-твоему, как не французский айнтопф?
— Спочатку навчись нашей мовой размовляти, пацан!! — не остался в долгу Федорчук.
— Чи що я не так казав? — откровенно осклабился довольный своим лингвистическим подвигом Ицкович.
— Брейк! — движением рефери на ринге поднял над головой руки Матвеев. — Все в сад! Можно подумать, сами еду готовили!
— А хоть бы и так! — улыбнулся Виктор, а Татьяна вдруг вспомнила, где и когда в последний раз ела айнтопф… бельгийский айнтопф. И с кем. Но Олег на нее сейчас не смотрел.
* * *
От еды Жаннет несколько осоловела, но и то сказать: человек чуть ли не полдня маковой росинки во рту не держал.
"Нет, тут я, пожалуй, переборщила чуток, про маковую росинку… Табак вполне сопоставим, а табака было…"
Но зато на сытый желудок так хорошо пилось шампанское, что они и глазом моргнуть не успели, как ополовинили немаленькую бутылку.
"Магнум это же полтора литра? Или… два?"
— И знаешь, вот читал неоднократно и слышал не раз, — Майкл стоял рядом с ней и рассказывал что-то, тоже, по-видимому, ей, но сама Жаннет — хоть убей — не помнила, когда и как оказалась в этом кресле, и о чем говорит Гринвуд совершенно не представляла. — Но сам… Нет, не то, чтобы не верил! Верил, разумеется. Как не поверить, если человек говорит, что так было! Я думаю, ты меня понимаешь… Да… Вон, Олежек рассказывал, когда его танк подожгли…
"Какой танк?! — встрепенулась внутри Жаннет Татьяна. — Что за бред! Олег — психолог, а не офицер-танкист, как мой бывший…"
Но Гринвуд, — который Матвеев, — продолжал свой рассказ, как ни в чем, не бывало. Стоял почти напротив ее кресла, слегка облокотившись о боковой выступ камина, держал в руке очередной — который по счету? — бокал шампанского и рассказывал:
— Олег не стал бы врать! Страх уходит на каком-то этапе… Но, понимаешь, сам-то я не воевал… Это Олег с Витей у нас фронтовики, а я — нет. Вот Майкл, тот — да… душегуб, как выясняется…
"Господи! Он же на полном серьезе! И… да!" — только сейчас она вдруг поняла несколько случайных оговорок Ицковича, которые тот быстро и умело превращал в шутки.
А ты как со своей женой познакомился? — Спросила она. Ей было любопытно отчего-то узнать, что там было и как.
— О! — улыбнулся Олег. — Это было весьма романтично. Госпиталь, раненый боец, и молодая женщина-врач. Представляешь?
— Да, иди ты! — рассмеялась тогда Таня, подумав, что он шутит.
"А он, оказывается, не шутил…"
— И вдруг этот энкавэдэшник поворачивается ко мне и вскидывает руку, а в руке у него пистолет, и я… — Степан остановился, поставил пустой бокал, — "Когда он успел выпить?" — на каминную полку, и достал сигареты.