Наконец трубка замолчала, а спустя секунду-другую оттуда послышалось давно ожидаемое: «Мишка, ты где там, заснул?»
— Ты на работе? — несколько суховато спросил он.
— У тебя что, определителя нет?
— Петька, сука, у меня еще тот аппарат стоит, что ты три года назад разбил. Сказали, что новый буду до второго пришествия ждать.
— Ладно, ладно… прости дурака. Ну, подъезжай, жду.
В трубке противно запульсировали гудки отбоя. Михаил подавил желание шмякнуть ее о стену — таковое желание у него возникало всякий раз при виде перемотанного скотчем и уделанного клеем аппарата, который, наверное, помнил еще времена Железного Феликса. С одной стороны, антикварную вещь было жалко, с другой… да, все равно новый аппарат ему не поставят. В лучшем случае заменят телефон шефу, а ему отдадут шефов старый, а тот ничем не лучше.
В последний раз окинул взглядом обшарпанный кабинет. Удручающе зеленая краска на стенах, каковую, наверное, и разрабатывали специально для общественных сортиров да таких вот официальных учреждений… впрочем, в последнее время те самые сортиры сияют кафелем, приобретенным на злополучные пятирублевики, оставляемые строгой вахтерше озабоченными своими физиологическими проблемами клиентами. Так что все запасы краски отправились прямиком в РЭУ, не самые элитные школы и к ним, в ментовку. И недавно сделанный ремонт ничуть не улучшил внешнего вида, да и свеженаложенная зеленая гнусь очень скоро начала шелушиться, грозя в ближайшем будущем начать облетать хлопьями. Полуголая красотка, приклеенная скотчем к двери здоровенного сейфа, с готовностью улыбнулась Михаилу на прощание — «картину» эту начальство пыталось содрать не раз, в порывах борьбы за нравственность, и заменить какими-нибудь плакатами общеслужебного толка, но красотка каждый раз оказывалась сильнее, поскольку ее дружно поддерживало несгибаемое население кабинета. И она вновь и вновь возвращалась на железную дверцу — чтобы по вечерам провожать Мишку долгим, многообещающим взглядом. Он подмигнул ей, вырубил одиноко горящую под потолком лампочку и захлопнул дверь кабинета.
Погода была мерзкой, и Михаил уже предвкушал «приятную» дорогу пешком по раскисшему снегу, когда рядом, мигнув фарами, остановилось такси.
— Слышь, начальник, садись, подброшу!
Несколько удивленный столь неожиданной услужливостью, Михаил заглянул в салон. Лицо водилы было знакомо, но вспомнить, почему именно, он не мог. Прикинув, что остатки зарплаты в кармане тянули максимум на метро, он отрицательно помотал головой.
— Да нет, не надо, мне тут… рядом…