— Скоро, — вздохнул он.
— Дату.
— Ну, Леночка, пойми… я не могу сказать точно. Мы сегодня закончили большую работу, Штерн обещал… ну правда, обещал, что после ее окончания даст отпуск.
— Ты с ним говорил?
— Я… нет, сегодня не говорил. Его… не было.
— Что ж ты врешь, гад? — зло спросила Леночка, демонстративно выпуская струю дыма Саше в лицо. — Что ж ты мне все время врешь, а?
— Да я не вру! — деланно возмутился Александр, чувствуя, что вся нарочитость его возмущения ясна супруге прямо-таки кристально. — Он завтра в конторе с утра будет, вот и поговорю.
— Прямо с утра? — Это напоминало ультиматум. Да, в общем-то ультиматумом и являлось.
— Конечно, обещаю. Если он даст добро, то… с понедельника отпуск, во вторник можно вылетать…
— Куда?
Тут он понял, что сморозил глупость. Хотя загранпаспорта у них и были, оформить хорошую путевку за три дня — это несерьезно. А Леночка постепенно заводилась, по крупицам теряя привлекательность и превращаясь в базарную бабу. Именно эти превращения, случавшиеся в последнее время все чаще и чаще, и привели к утрате той нежности, которая так согревала их семейную жизнь в первые годы. Эта красивая, стройная женщина вдруг становилась отталкивающей, лицо искажала злобная гримаса, а тон ее плавно переходил от мягкого контральто в режущий уши фальцет.
— Куда? Ты о чем-то подумал? Ты хоть палец о палец ударил? Ты хоть что-то подготовил?
— Заткнись! — внезапно рявкнул он, чувствуя, что терпению пришел конец. Такое с ним было три, от силы четыре раза за всю историю их совместной жизни. Обычно он держал себя в руках, но иногда скандал доходил до такого уровня, что он чувствовал — еще мгновение, и он не удержится, ударит… и тогда он убегал из дома, чтобы, час-другой побродив по улицам, чуть остыть и вернуться домой в более или менее спокойном состоянии. И вот сейчас он опять был опасно близок к красной черте.
Хотя Лена, как большинство женщин, была практически начисто лишена инстинкта самосохранения — то есть совершенно не могла вовремя остановиться, тут даже ее проняло. Она отпрянула от Александра, и на ее очаровательных глазах заблестели слезы. Весь его гнев тут же куда-то испарился, он притянул ее, уже плачущую, к себе, посадил на колени и принялся гладить и утешать, тихо шепча, что просит прощения, что завтра, прямо после работы, они вместе отправятся в турфирму, где работает его, Сашин, бывший одноклассник. Одноклассник — парень хороший, подлянки не кинет, подберет отличный вариант. В общем, все будет в лучшем виде, и максимум через две недели они уже будут купаться в ласковом теплом море, загорать на солнышке и с сожалением (на жаре) вспоминать промозглую московскую погоду.