Постепенно она успокоилась и лишь тихо всхлипывала, прижавшись к его широкой груди, а он, лаская ее волосы, чуть отстраненно подумал, что все это, наверное, просто спектакль, и Ленка опять, в который уж раз, аккуратно сыграв на его нервах, добилась своего. За эти шесть лет она великолепно его изучила, совершенно точно знала, за какую ниточку нужно тянуть — и тянула, когда считала нужным. Но ему было плевать на это, поскольку в отпуск он все равно собирался, да и Штерн обещал. Саша дал себе клятвенное обещание непременно поговорить с шефом. Прямо с утра.
Бурый мрачно колотил пальцами по столу, бездарно пытаясь попасть в ритм. Толстые пальцы слушались плохо, в ритм попадать не желали, поэтому вместо аккуратной дроби получалось черт знает что. Это еще больше раздражало полковника, и без того находившегося не в лучшем расположении духа. Как обычно, впрочем.
Перед начальственным столом навытяжку стояли двое. Один — собственно сам оперуполномоченный отдела уголовного розыска, старший лейтенант Михаил Угрюмов, являвшийся причиной поганого настроения полковника, другой — начальник вышеуказанного старлея, капитан Одинцов.
Сесть он этим двоим не предложил, а сами они не рискнули — тем более видя, что полковник находится в состоянии легкого озверения. Так и стояли молча — после уставного «товарищ полковник, такой-то и такой-то по вашему приказанию прибыли» — и ели глазами начальство.
— Итак, Угрюмов, что ты мне хочешь сказать?
— Насчет чего, товарищ полковник?
— Ты мне дурочку тут не валяй! — рыкнул, брызжа слюной, Бурый. — Я тебе сказал этим делом не заниматься?
— Так точно, — вздохнул Мишка.
— Я тебе сказал, что уволю?
Михаил дипломатично промолчал.
Приказ начальника, прямой и не допускающий двоякого толкования, он, конечно, нарушил целиком и полностью. За последние несколько дней он развернул достаточно бурную деятельность, подключив к своему неофициальному расследованию чуть не с десяток людей — правда, никому не раскрывая карты до конца. Аналитики перетряхивали базы данных, информационный центр копался в своих картотеках, а оперативники напрягали агентуру — и все крупинки информации постепенно стекались к Михаилу. Конечно, долго это не могло продолжаться — рано или поздно Бурый пронюхал бы, что неугомонный опер продолжает копаться в этом деле. Вот и пронюхал.
— Значит, ты считаешь, что начальник тебе не указ. Стало быть, го-спо-дин… — он произнес это слово особо, как ему казалось, издевательским тоном, — опер соизволит на приказы плевать, так, мать твою? Ну-ну…
В устах Бурого это «ну-ну» звучало достаточно зловеще. Сейчас ожидалась расшифровка, и ничего хорошего Михаилу это не обещало.