Глава пятая. Герр Риттенкретт вызывает
Он хотел войти в нее, соединиться с нею в одно целое, и она желала того же, прижимаясь к нему — влажная от волнения — однако он не собирался торопить момент. Он осторожно проходился по ее прекрасному телу языком, позволяя себе едва ощутимо сжимать ее кожу зубами и тут же отпускать. Он начал это эротическое географическое исследование ее рельефов с горла, которое она открыла ему, доверившись, как и любая сгорающая от страсти женщина. Он не жалел усилий и не пропустил ни один порт захода, а когда его путешествие было почти закончено, она подняла бедра, ухватила его за волосы обеими руками и потянула к себе, призывая вернуться в гавань.
А затем настала ее очередь путешествовать.
Майкл Галлатин встречал много превосходных посетительниц с множеством выдающихся, а порою и совершенно удивительных талантов, но Франциска Люкс запросто могла заполучить ключ от его города… если не от всего его мира! Она брала его глубоко и сильно с намерением слить наслаждение и боль в единую сенсационную симфонию, неведомую ему до сих пор. Она была неумолимо страстной любовницей, умея балансировать на пределе выносливости партнера. Он чувствовал себя с ней так, как мечтал чувствовать себя с каждой женщиной — будто время замерло, и ничто не существовало в мире вне этой комнаты, не было больше никого на земле, лишь две слившиеся в порыве страсти и взмокшие от пота фигуры, чье тяжелое дыхание и сладкие стоны смешивались воедино в акте, доступном лишь богам, потому что он был слишком возвышен для простых людей.
Когда Майкл, наконец, вошел в нее, она приняла его в себя глубоко, обвела вокруг него ноги, и он ощутил ее неумолимый жар. Они двигались вместе на скомканных влажных простынях. Она легко закусила кожу на его шее, и ее дыхание напомнило ему шепот ветра в сосновых ветвях далеко отсюда, в русских лесах. В глазах ее вспыхивали блики, которые он не мог описать, они ослепляли его даже в темноте. Он чувствовал себя так, будто оказался свидетелем взрыва поезда на пустынной трассе. Он почти забыл о себе, почти потерял контроль, внутри него завыл волк, а наружу прорвался лишь стон чистого белого экстаза.
Затем Майкл открыл глаза, чтобы вновь узреть красоту своей любовницы и насладиться ею. Она смотрела на него изумленно, глаза ее сияли, как путеводная звезда для уставшего путника.
Он перевернулся на спину, а она перебралась на него и вновь начала двигаться в удобном ей ритме. О, это была самая страстная женщина в постели, и этот любовный танец будто был рожден вместе с нею. Чувство ритма делало ее свободной и дерзкой, позволяло экспериментировать с музыкой, которую дано было слышать лишь ей одной.