— Дорогой? — позвала Франциска. — Мне позвонить водопроводчику?
— Нет, все хорошо! — отозвался он, стараясь, чтобы голос его звучал легко.
Когда он потянул цепь, вода спустилась, и бумага исчезла. Он вышел из ванной и нашел Франциску обнаженной на кровати с полосой простыни между ног. Она пила свое шампанское и читала вчерашний выпуск «Дойче Аллемагне Цайтунг» с таким видом, будто просто ожидала трамвая.
— О! — улыбнулась она. — Так это вы — новая обслуга?
— Меня выдала униформа, мадам? — подыграл он.
— Выдала. Прошу, будьте добры, снимите ее и обслужите меня.
Она смотрела, как он раздевается, иногда улыбаясь и отпуская короткие комментарии, изучая его. Затем, нагой, Майкл взял ее бокал и подлил еще шампанского. В этот момент она наклонилась вперед и звонко шлепнула его по ягодице, как раз, когда он уронил небольшую таблетку, которую держал, в ее бокал шипучего шампанского. Он посмотрел на нее, изобразив на лице замешательство.
— У тебя очень странное выражение лица, — заметила она.
— Возможно, просто у меня странные мысли?
— Я журналист! — сказала она с жаром и резко села на колени. — Рассказывай мне все!
Он допил свое шампанское и поставил свой пустой бокал рядом с ее полным. Его голос был хриплым, когда он заговорил, но не от страсти, как она могла бы подумать, а от первых признаков истинной скорби, которая уже начинала скрести его душу.
— Я всегда лучше показываю, чем рассказываю.
В этой области он всегда был командиром. Франциска была талантлива, да, она стремилась быть пылкой и предприимчивой, но Майкл Галлатин всегда выигрывал эту битву, даже когда приходилось штурмовать стены.
Он доставил ей такое удовольствие, которое только мог. И когда он лег на подушку, некоторое время они не произносили ни слова, пытаясь отдышаться.
Прежде, чем он смог снова двигаться, говорить или делать что-то, она поднялась с кровати, она взяла свой бокал и выпила шампанского, сделав три долгих глотка.
И теперь было поздно двигаться. Слишком поздно говорить. Или делать что-либо.
Он заметил синяки на ее гладкой спине и бедрах.
— Что это? — спросил он.
— Ты о чем?
— Синяки. Вот здесь.
— Синяки? Где?
— Вот. Прямо тут, на…
Она скользнула в постель, крепко обняв его и поцеловав. У нее во рту могло бы остаться то самое шампанское…
Но разве это имело значение?
Он оттолкнул ее и серьезно посмотрел ей в глаза.
— Откуда синяки?
— Упала сегодня. Поскользнулась на льду. Ощутила вкус зимы, так сказать.
— Это неправда.
— Это правда! — с удивительным жаром отозвалась она. — Клянусь!
— Я не верю тебе. Даже клятве этой не верю.