он убивал нас.
Когда с десертом было покончено, Садовник предложил мне выпить шампанского и расслабиться, а сам принялся убирать со стола. Я устроилась в кресле, подняла подножку и поправила длинную юбку, так что она закрыла ноги почти до щиколоток. В этом платье я могла предстать на какой-нибудь церемонии награждения. Поразительно, сколько денег он тратил на свой Сад и наше содержание. Был включен старомодный проигрыватель, и звучала какая-то классика. Я закрыла глаза и откинулась на мягкую спинку.
Толстый ковер приглушал шаги, но я услышала, как вернулся Садовник. Некоторое время он стоял надо мной и просто смотрел. Я знала, что ему нравилось смотреть на нас, когда мы спали. Но в тот раз я не спала, и мне было не по себе.
– Десмонд разозлил тебя позапрошлой ночью?
Я резко открыла глаза, и он воспринял это как приглашение и сел на подлокотник.
– Разозлил?
– Я просматривал записи и видел, как ты оттолкнула его. Десмонд последовал за тобой в пещеру, а там нет камер. Он разозлил тебя? Или обидел?
– Нет.
– Майя.
Я заставила себя улыбнуться – то ли для него, то ли мне самой так захотелось, не знаю.
– Я рассердилась, это правда. Но прежде, чем пришел Десмонд. У меня был приступ паники. Со мной такого еще не бывало; я не знала, что делать, и поначалу неверно истолковала его появление. Он мне помог.
– У тебя был приступ?
– Впервые за полтора года. Думаю, для беспокойства нет повода. Вам так не кажется?
Он улыбнулся в ответ, тепло и искренне.
– И Десмонд помог тебе?
– Да. И сидел со мной, пока я не успокоилась.
Десмонд провел со мной всю ночь, даже когда поднялись две отдельные секции стен и его отец прошел по коридору с плачущей Симоной. Иногда, прежде чем убить девушку, Садовник брал ее напоследок. И, думаю, предпочитал делать это в ее комнате, а не в этих секретных помещениях. Дес просидел со мной до утра. Когда двери поднялись, девушки разбрелись по Саду, чтобы вместе оплакать утрату. Десмонд не понимал их – он не знал, что Симона мертва или скоро умрет. Наверное, он думал, что ее прогнали или повели на аборт.
– Десмонда бывает сложно понять.
– Другими словами, вам непонятно, как он отреагировал на нас.
Садовник рассмеялся и кивнул. Потом перебрался ко мне в кресло, одной рукой обнял за плечи и привлек к себе, чтобы я положила голову ему на грудь. Все выглядело так, словно мы, как два самых обыкновенных человека, сидим в кресле и смотрим фильм.
Но, будь мы обыкновенными людьми, у меня по спине не пробегали бы мурашки.
С Тофером у меня такого ощущения никогда не возникало. Или когда мы валялись на диване у Джейсона или Кегса, или еще у какого-нибудь парня с работы. Близость с Садовником была такой же иллюзией, как крылья, нарисованные у нас на спинах. Все казалось противоестественным.