– Но ему следовало позвонить на полгода раньше, и скоро все об этом узнают.
Виктор чешет голову.
– Признаюсь, я ожидал, что вы обрадуетесь, увидев его живым.
– Я рада. Просто…
– Все не так просто?
Она кивает.
– Было бы лучше, если б ему не пришлось осознавать последствий собственной трусости. Он сделал не так много, и сделал это слишком поздно, но все-таки сделал то, что следовало. А теперь его осудят за то, что он медлил… Он мог бы умереть храбрецом, но останется жить трусом.
– Значит, все было не всерьез?
– Ровно настолько, чтобы остались шрамы. Так что не совсем всерьез. Да и разве могло быть?
– Ему, скорее всего, предъявят обвинение. И вам, вероятно, придется дать против него показания.
Она не отвечает и продолжает смотреть на молодого человека.
Виктор не уверен, нужны ли тут слова.
– Инара…
– Инара! – доносится из коридора женский голос. – Ина… да вижу я ваш бейдж, бестолочь. Но там мои близкие! Инара!
Слышны звуки борьбы. Потом дверь распахивается, и на пороге возникает женщина лет тридцати, среднего роста. Потускневшие каштановые волосы выбиваются из прически.
Инара замирает на полуобороте, широко раскрывает глаза.
– София? – произносит она едва слышно.
София забегает в комнату, и Инара бросается ей навстречу. Они сжимают друг друга в объятиях, так что хрустят суставы, и покачиваются из стороны в сторону.
София? Та, что заботилась о них в квартире? Как она вообще узнала, что Инара здесь?
В палату входит Эддисон, красный от злости, и смотрит на женщину. Затем протягивает Виктору простой блокнот в черной обложке.
– Это нашли в секретном ящике его стола. Криминалисты просмотрели имена и обнаружили кое-что.
Виктор не хочет этого знать, но такая у него работа. Он отводит взгляд от Инары и Софии. Смотрит на зеленый стикер, которым отделены примерно две трети дневника, и отлистывает на несколько страниц назад.
С фотографии на него смотрит напуганная девушка с заплаканными глазами. Она ссутулилась, руки у нее приподняты, словно ее сфотографировали в тот момент, когда девушка пыталась прикрыть обнаженные груди. Рядом – фотография со спины, с новыми крыльями. На снимке снизу – те же крылья, но уже в витрине, края немного смазаны под стеклом. На свободном месте написаны два имени: «Лидия Андерсон», и снизу – «Сиобан. Шашечница мексиканская». И две даты с разницей в четыре года. Почерк явно принадлежит мужчине.
На другой странице – еще одна девушка. А на следующей – которая со стикером – только две фотографии. И снизу только одна дата. На фотографии – красавица с каштановыми волосами и внимательными карими глазами. Подпись внизу гласит…