* * *
– Там была библиотека? – недоверчиво спрашивает Эддисон.
– Ну да. Он хотел, чтобы мы были счастливы. Поэтому нужно было как-то занять нас.
– И какие книги он вам давал?
– Любые, какие мы просили, – она пожимает плечами и вновь откидывается на спинку, скрещивает руки на груди. – В основном классика поначалу. Потом те из нас, которые действительно любили читать, повесили у входа листок и записывали туда свои пожелания. И время от времени он добавлял с десяток экземпляров. А у некоторых были собственные книги, подарки от него, и мы держали их у себя в комнатах.
– И вы, значит, были из тех, которые любили читать.
Инара смотрит на Эддисона сначала с досадой, но потом что-то вспоминает.
– Ах, да, вы же это прослушали.
– Что прослушал?
– Прослушали, когда я объясняла, почему в Саду было чертовски скучно.
– Если это по-вашему скучно, то с вами явно что-то не так, – ворчит Эддисон и этим вызывает у нее улыбку.
– Мне бы не было скучно, будь это мой выбор, – соглашается Инара. – Но это было до Сада.
Виктор понимает, что необходимо вернуть разговор в прежнее русло. Но очень уж интересно наблюдать, как эти двое хоть в чем-то находят общий язык. Поэтому он молчит, хоть и видит, что Инара не совсем откровенна.
– И, полагаю, вашим любимым автором был По?
– Нет, По служил одной цели – отвлечь меня. Я любила сказки. Только не эту выхолощенную дрянь от Диснея и не подчищенные версии Шарля Перро. Мне нравились такие, где несчастье может обрушиться на кого угодно. Когда понимаешь, что детям такого давать нельзя.
– Чтобы без обмана? – спрашивает Виктор, и она кивает.
– Точно.
* * *
Новенькая довольно долго не приходила в себя. Лионетта хотела уже позвать Лоррейн, но я ее отговорила: если снотворное убьет девушку, вряд ли медсестра сможет это предотвратить. И лично я была бы не в восторге, будь эта поганка первой, кого мне пришлось бы увидеть, открыв глаза. Лионетта воспользовалась этим и настояла, чтобы я была первой, кого увидит новенькая.
Учитывая, что выглядела она, мягко говоря, не очень, я не спорила… почти.
Лишь ближе к вечеру девушка наконец шевельнулась. Я закрыла «Оливера Твиста», заложив пальцем, и взглянула на нее. Прошло еще два часа, прежде чем девушка начала реагировать на происходящее. Под руководством Лионетты я налила стакан воды, чтобы стоял наготове, и намочила несколько полотенец. Когда я подложила одно из них под шею девушки, она ударила меня по руке и обругала по-испански.
Хорошее начало.
В конце концов она пришла в себя настолько, что смогла сорвать с лица полотенце и попыталась сесть. Но ее все еще качало из стороны в сторону.