Так она говорила долго, незнакомым голосом, хорошо хоть не кричала больше, а я продолжал плакать. Потом она замолчала и посмотрела на будильник.
- Отправляйся в школу, время... Гадкий ты и злой, бессердечный! Никогда бы я не подумала, что у меня может быть такой сын, а вот есть...
И сама тоже начала одеваться.
В комнате горько и отвратительно пахло его трубкой.
Я не стал дожидаться ни её, ни Кристепа, пошёл один. Лучше бы и совсем один был. Что ж, если он ей дороже, чем я, пусть! Пусть как хочет... Это ничего, что в поезде, в самолёте и на пароходе мне полагается только полбилета. Возьму и уеду. В суворовское училище. Форму буду носить. Исправлю по арифметике двойку и узнаю у кого-нибудь, куда нужно обращаться... Если бы война была, я бы к партизанам в лес ушёл. Пусть она тогда не одна живёт! Но суворовское училище далеко, и войны нет. Я попрошу, чтобы меня поместили в интернат для тех, у кого родители на всю зиму уходят в дальнюю тайгу.
- О-оу!.. - окликнул меня сзади Кристеп. - Постой! Почему дома не ожидал меня?
Я оглянулся, подождал его, и мы пошли вместе.
Говорить Кристепу, какая у меня большая беда? Или не говорить? Он разве поймёт? Но я решил сказать. Друг он мне. И не мог же я один обо всём об этом думать!
Когда я решился сказать, было уже поздно начинать - мы как раз подошли к школе.
На уроках я не слушал, о чём говорила Вера Петровна, как отвечали ребята, которых она вызывала. Не до них мне было... Ещё только утром, утром я не знал ничего, думал, что буду жить, как жил... Снежки лепил, чтобы пулять ими в Кристепа, дрова мне хотелось сгружать с машины... Совсем это недавно было, а кажется, очень много времени прошло с тех пор так у меня всё перевернулось. И я даже не знаю, что сегодня вечером будет, не то что завтра или через неделю. Теперь-то я припоминал... Когда мы только-только приехали в Ыйылы, мне мама рассказывала, что встретилась с нашим попутчиком, с которым мы летели из Якутска. Он приходил к нам в больницу навестить товарища. "Настоящий полярник", - сказала она про него. Больше она мне про него не рассказывала ни тогда, ни потом. Я и забыл, что есть такой на свете! А мама, выходит, не забыла. Она с ним в кино ходила... И когда на площади он встретился с нами, знал, как меня зовут, хотя в самолёте по пути в Ыйылы мы с ним не знакомились, я точно помню. Значит, мама ему про меня говорила. И в магазин за нами он пришёл не просто так. Ну, а если бы я про всё раньше узнал, что бы мог сделать? Ничего не мог бы...
На большой перемене я Кристепа отозвал в самый дальний угол длинного коридора, к окну.