Иван Емельянович кивнул.
— Спрашивается в задаче,— продолжил Мурашов,— где же та птицефабрика, на которой эти яйца произведены? Что на это ответит нам председатель колхоза товарищ Александров?
Иван Емельянович указал рукой за окно:
— Фабрика есть, можете убедиться.
— Убедимся,— недобро пообещал Мурашов.— Но сначала представьте документацию.
Иван Емельянович через коммутатор вызвал главного инженера Балабина и главного бухгалтера Маникину — со всеми документами по птичнику. И пока те собирались, попытался незатейливыми разговорами хоть как-то расслабить суровых гостей и выведать, откуда дунул ветер, с чьей подачи нагрянула комиссия. Но сухопарый Мурашов отвечал односложно, цедил сквозь зубы, а оба его помощника вообще молчали, упорно отводя глаза. Тучный пучеглазый Плюскарев астматически сопел, малиновый, явно с тяжелого похмелья Балтенков мрачно вздыхал и поминутно пил воду, ничуть не смущаясь своим состоянием.
Пришли Балабин и Маникина с папочками подшитых документов. Заглянула секретарша Нюра, спросила, не надо ли чего. Иван Емельянович сердито отмахнулся, и гости погрузились в изучение бумаг. Собственно, изучал один Мурашов — Плюскарев и Балтенков лишь небрежно перелистывали вслед за ним документы и вряд ли вникали в суть. Наконец Мурашов отодвинул папки, побарабанил пальцами по столу и заговорил, обращаясь к Ивану Емельяновичу:
— Значит, цех не пущен, даже не предъявлялся комиссии, а яйца уже сдали. Как же так получается, товарищ Александров? Государство обманываете?
— Нет, не обманываем,— твердо сказал Иван Емельянович.
— Ну как же не обманываете? Обманываете.
— Обманывали бы, если б рапорт представили, а яйцо — нет. А мы ведь яйцо представили, а не рапорт. Государству-то какая разница, где эти куры сидят — по клеткам в птичнике или по домам у колхозников. Куры-то те же самые.
— Ишь как поворачиваете! Но яйцо-то сдали по птичнику, значит, государство вправе рассчитывать на ежедневную продукцию. А? Что на это скажете?
— А то скажу, пусть-ка товарищ Шахоткин сдает ежедневную продукцию. Из-за него стройка замерзла, вот пусть он и сдает.
— Ну и логика у вас, товарищ Александров! — удивился Мурашов.— То вы утверждаете, что государству все равно, где куры, то валите на Шахоткина. Яйцо-то вы сдали, а не Шахоткин. В данном случае я не оправдываю Шахоткина, с ним мы тоже будем разбираться, на каком основании снимает рабочих с пускового объекта. Но сейчас с вами разговор, товарищ Александров.
Маникина, сидевшая как на иголках и порывавшаяся вставить слово, не выдержала и, перебивая Ивана Емельяновича, закричала: