Николай спросил, каковы впечатления. Алевтина Павловна только ахала, закатывала глаза и вскидывала руки к небу. Ташкин растроганно крякал, приятельски похлопывая Николая по плечу и, оборачиваясь к Ивану Емельяновичу, то и дело вскидывал большой палец. Говорить на первых порах, после такого рева, было трудно, уши закладывало, да и сказывалось пережитое волнение. Но и так было ясно, что показ произвел сильное впечатление, помощь Ташкина обеспечена. Именно об этом и сказал Ташкин, когда гости, попрощавшись, направились к машине. Николай подмигнул отцу. Иван Емельянович неопределенно помотал головой, дескать, поживем — увидим. И это разозлило Николая. Не успели гости выехать с поляны, а он уже снова запустил «самовар» в работу — труба взревела, струя взмыла ввысь, в белое пустое небо.
6
На склоне дня, в самый разгар опытов, опять отключилось напряжение. Николай плюнул с досады — вот тебе и поповское благословение! — сел в машину и помчался искать Пролыгина. Проезжая по тракту мимо птичника и кладбищенской рощи, снова вспомнил прошлую ночь, всю эту жуть на кладбище, и его передернуло, столь сочно, зримо, явственно ощутил он звуки, краски и запахи той ночи, увидел черную пасть могилы и кучу земли на бровке. И действительно, кого ждет она? Или правду говорил Клюнин Петька? Впрочем, спьяна может быть все что угодно, не только выроют могилу, но и похоронят живого вместо мертвого...
Он заехал домой. Олег деревянной толкушкой толок в кухне варево для поросенка — от ведра несло распаренными отрубями, вареной картошкой, обратом — такой первобытностью, что Николаю сделалось тошно. Он заглянул за шторку в боковушку — бабка Марфа сладко похрапывала, видно, здорово умаялась во время богоугодного похода на полигон.
— Случаем, не знаешь, кто умер в Камышинке? — как бы между прочим спросил Николай.
— Умер?! — поразился Олег.— Не-ет, не слышал. А что?
— Да так... Болтают разное...
— Что болтают? — насторожился Олег.— Кто?
— Да Петька Клюнин.
— А что?
— Будто могилу вырыли по пьянке, а клиента нет.
— Клиента?! — удивился Олег.— Ты сказал «клиента»?!
— Ну не клиента, покойника,— поправился Николай. Он взял с полки литровую банку простокваши и залпом выпил больше половины. Отдуваясь, пояснил: — Ночью был на кладбище, видел эту самую могилу...
— Ночью?! На кладбище?! Зачем?
— Так, занесло. Захотел доказать себе...
— Что доказать?
— Что не боюсь. Только и всего.— Николай помолчал, обдумывая что-то, наконец спросил: — Случайно, не видел Пролыгина?
Олег сутуло горбился над ведром, опираясь на толкушку, лицо его в сумерках казалось каким-то неестественно бледным, голубым, а глаза — наоборот, вроде бы потемнели и опушенные белобрысыми ресницами походили на косточки разрезанного пополам абрикоса.