Но тем летом до этой трагедии еще оставались годы, а пока мы с Ириной вели сладкую беззаботную жизнь под дружелюбным оком Тамары. Мы почти нигде не бывали, ни с кем не общались, дни протекали в блаженном спокойствии, с походами на пляж, занятиями по хозяйству, чтением. У каждой своим: Ирина штудировала философию Николая Кузанского, ее сестра – Мишеля Фуко (по-французски!), я же скромно ограничивалась шведской грамматикой, перемежая ее с «Прогулками одинокого мечтателя Руссо», удачно соответствовавшим моим собственным блужданиям по бесконечному пустынному пляжу. Стены отведенной мне комнаты были увешаны схемами склонений и спряжений, словом, скучать было некогда.
Неудивительно, что появление Д. М***, нежданно-негаданно свалившегося нам на голову, не вызвало особого восторга. Мы хорошо к нему относились, дружили с ним и охотно общались в Москве, но тут, в уединении, его присутствие оказалось явно не к месту. Мы не нуждались в дополнительном обществе – Д.М*** же, наоборот, соскучился по людям. Поселившись в пансионате на одной из близлежащих станций, он, судя по всему, безмерно скучал, и любая смена обстановки и окружения была ему в радость. Особенно если ей сопутствовала возможность поесть чего-то более вкусного, чем солянка в пансионатской столовой. Откуда он узнал наш адрес, как ему удалось нас найти, я так и не поняла – как бы то ни было, он стал навещать нас, хоть и не ежедневно, но все равно на наш вкус слишком часто. Мы старались не дать ему это почувствовать и всякий раз приглашали его остаться поужинать, кормили пирогами, пытаясь ласковостью обращения загладить явное раздражение Тамары, которое она, безразличная к светским приличиям, даже не старалась скрыть при его появлении. Демонстративно взяв с полки Фуко, она углублялась в чтение, не удостаивая гостя ни словом, ни вниманием. Д. М*** это, несомненно, чувствовал, но голод и скука оказывались сильнее. Тамары он явно побаивался. Однажды, не застав дома никого, кроме сердитой Тамары, он все же осмелился попросить разрешения дождаться нашего прихода, попросил отвести его в мою комнату, прилег там на кровать и уснул в окружении таблиц спряжения сильных глаголов. Проснувшись, он распрощался и ушел, не дождавшись нас. Тамара со смехом рассказывала об этом визите.
Мы не удерживали его, когда он собирался уходить, не меняли устоявшихся привычек. Однажды он отправился с нами на пляж и под нашими насмешливыми взглядами даже окунулся в ледяную балтийскую воду. Видимо, это купание стало последней каплей, переполнившей чашу терпения, а может быть, просто путевка в пансионате подошла к концу, он вдруг исчез – так же неожиданно, как до этого появился. Мы вздохнули с облегчением и вернулись к своим занятиям.