— Будешь так рассуждать, никогда не станешь генералом, — заметил Павел, — подождем, пока арбалетчики не займут позиции. До театра они добьют. Если вычислят снайпера, посмотрим, кто кого. Если нет, будут просто класть советников одного за другим. Мы можем даже позволить себе держать их в осаде…
Похоже, что обороняющиеся тоже поняли опасность обстрелов, так как цепи их бойцов пришли в движение и начали втягиваться в здание. Планы всех были внезапно нарушены небольшим отрядом, ворвавшимся на площадь с противоположной стороны. Полтора десятка бойцов, пробившихся со стороны мастерских, не ожидая распоряжений, бросились в атаку.
— Как же я про них-то забыл, — воскликнул Павел. — Все вперед! В атаку!
Мечники со всех сторон устремились к театру. Обороняющиеся попробовали вернуться на позиции, но залп арбалетчиков нарушил все их попытки к организованному сопротивлению. Бой под стенами театра превратился в несколько коротких и кровавых стычек между небольшими группами и лавиной гвардейцев, рвущихся внутрь здания. Сверху раздалось еще несколько выстрелов, но через несколько мгновений отряды обеих сторон смешались. Павел и несколько человек его личной охраны прорвались внутрь, оставив позади несколько трупов, следом ломились остальные гвардейцы. Сразу через несколько входов сквозь сдающийся внутренний караул они ворвались в большой зал. Там находился совет старейшин.
— Советников в плен не брать! — распорядился Павел, мечники бросились в зал.
— Останови резню! — крикнул Павлу человек, стоящий на сцене с ружьем в руках.
— Айзеншпиц! Старый козел! Умри как мужчина! — закричал в ответ Павел.
Глава совета вскинул ружье, но сразу несколько болтов с разных сторон пробили его тело. Мужчина упал. Бой был окончен.
— Пленных бойцов разоружить и отпустить по домам, — распорядился Павел, — советники все здесь?
— Нескольких не хватает…
— Пошлите людей в их дома, если окажут сопротивление — вышибайте двери и уничтожайте всех. Тех, кто сдастся, приводите на площадь. Подсчитать потери, собрать раненых, наших и их, здесь в театре. Вызовите медиков, пусть разворачивают госпиталь. Трупы убрать.
Павел вышел из здания. Сердце колотилось. Надо было вернуться в мастерские и сделать укол. Время еще было. Он присел на ступени входа в театр. Охрана расположилась позади. Со стороны города на площадь вышел одинокий мужчина, гордо несший свой статный облик.
— А, советник Захаров… Подходите, — окликнул его Павел, — хорошо, что вас не было внутри, там произошла небольшая неприятность.
— Да, я догадываюсь, — ответил советник, глядя на то, как из здания выволакивают трупы, — но я политик, а не боец, так что вся эта идея с вашим низложением была мне глубоко противна.