- Да вы что, Иннокентий Феофилактович, - голос невысокого Федьки разительно изменился (и как он только выговаривал отчество городового?), - ничего такого. Они к нашему солдату прибодались, мы ему, того, объяснить хотели, что к чему. А они сразу за пистоль, сразу - бах! - и Копыту голову прошибли.
- Правильно сделал, - одобрил мои действия городовой. - Копыто твой, Федька, совсем с головою не дружил, вот и потерял её.
Он рассмеялся своей неказистой шутке. Федька поддержал его.
- В общем, иди отсюда, Федька, с глаз моих долой, - отсмеявшись, сказал ему городовой. - И Копыту забирай. Нечего ему тут валяться.
А когда уголовники покинули поле боя, городовой обратился ко мне:
- Забирайте своего солдата, господин штабс-капитан, и проваливайте как можно скорей. Федька - мелочь, малёк, но верховодит у нищих человек страшный. Ему надо имя своё, renommИe, сохранить, а за ради этого он, на что угодно пойдёт. В уголовной среде имя - это всё, потеряешь имя, потеряешь и власть.
- Для чего вы мне всё это говорите? - поинтересовался я у городового. - Могу вас уверить, что мне это совершенно неинтересно.
- Понимаю, господин штабс-капитан, - кивнул городовой. - А говорю вам всё это не для того, чтобы, Боже упаси, напугать вас. Нет. Я к тому, что они ни перед чем не остановятся. И на убийство пойдут.
- Я вполне могу за себя постоять, - ответил я.
- Ничуть не сомневаюсь в этом. Но, я вижу, у вас рука на перевязи, а солдат ваш и вовсе не боец уже. Трудненько вам будет совладать с Грачём и его бандой.
- На помощь полиции рассчитывать не стоит? - усмехнулся я.
- Ну, это как сказать, - пожал плечами городовой.
- Да никак, - отмахнулся я. - Жильцов, за мной!
Из-за происшествия на станции, на дилижанс я, конечно, опоздал. Поэтому, передав Жильцову часть своего нехитрого багажа, направился в первый же, более-менее приличный, трактир. Половой попытался было не пустить Жильцова, крича, что нищим в приличное заведение ходу нет.
- Это не нищий, - ответил я, - а заслуженный солдат и мой денщик. Вопросы?
- Знаем мы этого заслуженного, - буркнул половой, низко кланяясь мне. - Он тут гулять начинал.
Мне захотелось врезать ему по холёной физиономии, но опускаться до мордобоя, да ещё и на трезвую голову - mauvais ton. Мы с Жильцовым прошли через всё заведение к дальнему столу, сопровождаемые взглядами посетителей, по большей части, неприязненными, а то и откровенно презрительными.
- Ты когда в последний раз нормально ел? - спросил я у Жильцова, когда мы сели за стол.