- А почему не наши к британским? - спросил я.
- С нашей стороны звук, Серж, - усмехнулся поручик. - Да рёв от залпа "единорогов" ни с чем не спутаешь.
Мы простояли ещё около четверти часа, когда за нашими спинами раздался стук копыт. Недавно дравшиеся с гусарами солдаты инстинктивно напряглись, сжав побелевшими от напряжения пальцами мушкетные стволы. Однако приказа перестраиваться не поступало.
Наконец, к нам "подлетели" всадники в зелёных мундирах с карабинами и саблями. Уланы-карабинеры. Наши.
- Господин капитан! - козырнул Губанову офицер конных егерей. - Имею честь представиться, штабс-ротмистр Тоцкий, командир фланкеров второго эскадрона Волынского Уланского полка!
- Капитан Губанов, командир третьей роты третьего батальона Полоцкого пехотного полка. Честь имею. - Покончив с представлениями, он спросил: - Зачем вы здесь?
- В лагерь со стороны позиций, занимаемых вашей ротой, прискакали несколько лошадей под британскими сёдлами, - ответил штабс-ротмистр, - на одной сидел мёртвый гусар. Нас отправили провести разведку.
- На вашем мундире кровь, штабс-ротмистр, - сказал капитан Губанов, - значит, вы уже побывали сегодня в бою. Можете что-нибудь сообщить?
- Мои фланкеры прикрывали огнём улан во время флангового манёвра, - сообщил тот. - Мы ударили на британскую лёгкую пехоту. Горцев из Шотландии, если быть точным. Атаковали, заставили перестроиться в каре, а как только отступили, по ним открыла огонь артиллерия.
Жуткое, верно, было зрелище. 6-ти, 12-ти и 16-ти фунтовые ядра врезаются в ряды плотно сбившихся для отражения кавалерийской атаки солдат, оставляя в них изрядные просеки.
- Батальон горцев рассеяли, - не без гордости добавил штабс-ротмистр Тоцкий, - никак не меньше.
- А в общем, как идёт сражение? - спросил у него наш капитан.
- Ровно, господин капитан, - ответил штабс-ротмистр. - То британец прорвётся к самым батареям. То вот мы на флангах пошалим. А в центре крепко сошлись. Насмерть. Из-за дыма почти ничего не видно, так что и не понять, кто побеждает - мы или британцы. Но на случай прорыва, на центр генерал приказал нацелить четыре двенадцатифунтовки, заряженных картечью.
Значит, если британцы всё же прорвут центр по ним, а заодно и по отступающим - или просто бегущим - нашим солдатам, дадут залп картечью, стальной метлой выметая с этого света сотни человек, не щадя ни своих, ни чужих.
Суров ты, обрусевший шотландец Михаил Богданович Барклай де Толли. Вот только и Джон Хоуп - не мягкотел, он, скорее всего, также нацелил орудия на центр и наших солдат, кровью добывших победу, ждёт тот же смертоносный вихрь картечи.