Слушать все, что она толкует, – надо запасную голову иметь для ее бредней.
А ведь дружили, их и в пару ставили еще в школе, пока Федьку не подменили – она подурнела и сделалась обожательницей, и уж непонятно было, куда прятаться от ее долгих взоров.
Однако сейчас пришлось вспоминать каждое слово.
Придется объяснять, куда умчался впопыхах и с безумным видом, где болтался, чем занимался… А как объяснить-то?! Рассказать, что подслушал разговор между Глафирой и кем-то из береговой стражи? Можно бы. Пусть ищут посредника между ней и ее тайным любовником, статочно – и убийцей… Да! Ее задушил любовник!
Эта мысль осенила Саньку и даже ввергла в некую злодейскую радость. Вот, думал он, ты его всем предпочла, и мне также, а он, тобой наскучив, и прибежал в театр со шнурком!
Довод в пользу этой догадки только один – любовник должен подъехать к ее дому, а не подъехал, стало быть, знал, что уж незачем.
Теперь нужно придумать, как это преподнести сыщикам.
Тут-то и прибежала Федька.
– Саня, я тебя ни о чем не спрашиваю и ничего знать не желаю! – выпалила она. – Где ты был полночи – не мое дело! Молчи, не говори! Знать не хочу! Ты только слушай… Тебе сейчас нужно уйти и где-то спрятаться, а я все сделаю сама. Я добыла денег и уговорюсь с Бориской, будто вы вместе были – и из театра вместе ушли, и ужинали, и книжки читали. Ему поверят! Он ведь не питух, как Семен, он скромный, тихий… Ты только спрячься дня на два, на три, я все сделаю и тебе расскажу, чтобы вы полицейским одно и то же говорили!
Санька уставился на нее изумленными глазами – ишь ведь что придумала! Кто знал, что она – такая отчаянная интриганка? Сама мысль ему понравилась – и не придется объяснять господам из управы благочиния то, чего они понять вряд ли смогут по причине каменной тупости собственного мозгового устройства.
– Ты спрячься, да так, чтобы матушка твоя не знала! – продолжала фигурантка, вжимая в Санькину руку рубль. – Она-то и рада бы тебе помочь, да только соврала – а твой милый братец сказал правду. Так что ты домой пока не ходи…
– Ах, так твою мать… – пробормотал озадаченный Санька. Чем, спрашивается, он не угодил брату? И куда податься – так, чтобы семейство не знало? У матери есть сестрица, живет у Александро-Невской лавры, – к ней, выходит, нельзя…
– А через день прибеги ночью к Малаше, стукни в окошко, – наставляла Санька. – Она тебе все перескажет. Ты не беспокойся, я все улажу!
И, хотя Санька очень хотел, чтобы кто-то все уладил без его вмешательства, первая мысль была: этого еще недоставало…
Быть перед Федькой в долгу за такое – это уже опасно. Мало ли, что она вышивает ему платки и дарит пуговицы для фрака? Это – мелочь, ерунда. Он тоже может подарить – и жаль, что не отдаривался хотя бы баночкой с дешевой пудрой или белилами. Так оно было бы правильно… А за спасение от сыщиков, пожалуй, придется платить любовью… так она, кажется, и рассчитала…