Сестра Регины: Как лунатик.
Ланкастер: Молчать!
Сестра Регины: Я вас боюсь.
Ланкастер: Молчать, кому сказал.
Сестра Регины: Это так, это поверье!
Ланкастер: Поверье! Поверье кто-то выдумал, он мог наплести это, не это, но он наплел это, и то что он сплел, нас увлекло. Это мы сами увлеклись, но значит, тот кто это выдумал, сделал чтобы мы увлеклись. Дальше: мы думаем — это мы сами для интереса ведем себя так, чтобы поверье сбылось. Это мы сами так захотели чтобы оно сбылось, и оно сбылось. Значит, тот кто его выдумал, сделал что мы захотели и повели себя так, чтобы оно сбылось. Значит, тот кто его выдумал, выдумал точно что с нами будет. Иди проси военного.
Военный: Что?
Регина: Подстелите ковер туда. Поверье узор кровь любовь.
Военный: Ладно. Только сами уйдите. Возьмите бинокль. (Людям) — Мы осажденная крепость на которую смотрят со всех мест мира, и действуя с военной беспощадностью, зная о том что наступит всеобщая социалистическая война, и при гораздо большем оружии чем мы умеем подсчитать и раздать для обучения взрослого населения без различия пола всем военным операциям, мы лучше отдадимся им, связанные насильственным миром.
Ланкастер (в бинокль): Никто не упал, никто не упал, опять не на него убили, опять. Так!
Регина: Куда вы!
Сестра Регины: Побежал подвинуть! Он… а!
Регина: А!
Военный: У нас хватит шерсти на всех леса железа чтобы братья ходили в крепкой обуви и недраной одежде и пусть во всеобщей войне подверглись сознательному разрушению мосты паровозы и дипломатическими курьерами по выданным специальными отделами бумагам для спекуляции вывезены золото серебро частные вещи под видом посольского инвентаря, но при общем разграблении отбросами мы в силах одолеть изъявления усталости и колебания и укрепить себя в сознательной выручке, став как светоч для всех в горниле кровопролития.
Регина (Ланкастеру): Не умирай!
Ланкастер: Все, все. В вашей памяти большое место для любви, оно только и ждет когда его кто-нибудь займет. Оно не хочет пустовать, во все глаза смотрит где человек для вас, когда вы и не думаете. А, вот он, и у него такое место пустовало, смотрело то туда то сюда. Вы бросились друг к другу, умираете как дети, не разорвать. Но вы уж пережили не одну любовь и знаете — кто-то из вас отпадет первым. И знаете кто, и на его месте останется такая рана, что лучше бы не прирастал. Это место не терпит чтобы вместо него прирос кто-нибудь, хотя знаете — кто-нибудь, если бы был до него, мог бы так же прийтись. Пусть скорей это место затянется, хотя оно не хочет не верит, что то что было, навек закончилось. Пусть выветрится из памяти отпавший человек умрет и тихо покоится в ней как умер в жизни. Хорошо что он правда умер в жизни и не переменился к вам. Хорошо что он в жизни не прирастал ни к кому, и к вам, и ничего о чем я говорю и не было. А то как бы вы его пережили.