Синие предрассветные сумерки застали меня сидящей на подоконнике. Свернувшись клубочком, я смотрела на медленно светлеющее небо над темными крышами и размышляла, как быть. У ребят стажировки с Уокером длились не больше суток, возможно, и мы сегодня вернемся домой. А этот день я как-нибудь переживу. Правда, Чарли может решить задержаться и повторить попытку. Готова спорить на что угодно, ему еще никогда не отказывали. А тут — на тебе… И кто отказал? Какая-то пигалица! У него, наверное, даже в голове не укладывается, как такое возможно.
За ночь в моей душе поочередно сменились обида, злость, разочарование, сожаление, отвращение к себе, раздражение и снова обида. Теперь, к счастью, преобладало воинственное злорадство, и оно помогло мне немного восстановить душевное равновесие. А что такого, в сущности, случилось? Я ничего не приобрела и ничего не потеряла. К черту все и всех. Надо снова отрастить старую броню и жить дальше.
В дверь постучали. Кому это еще не спится в такую рань?
— Войдите! — не меняя позы, откликнулась я.
Ха! Уокер, мать его… Жаворонок чертов… Судя по лицу, тоже не спал. Какая прелесть.
Я снова отвернулась к окну. Злорадство ширилось и крепчало.
— Почему ты не заперла на ночь дверь? — требовательно спросил Чарли.
— И тебе доброе утро, — безо всякого выражения отозвалась я.
— Доброе утро, — сдержанно повторил он. — Джелайна, в этом городе явно неспокойно. Надо было запереться.
Неспокойно? Да по сравнению с моей душой здесь просто райская идиллия!
— Я забыла.
— Впредь, пожалуйста, не забывай о подобных вещах, хорошо?
— Как скажешь.
Чарли явно хотел что-то добавить, но вместо этого недовольно вздохнул и направился к двери. Интересно, он что, приперся затемно только для того, чтобы проверить, заперла ли я дверь?
— Жду тебя через пять минут в холле, — обронил он, выходя. Значит, все-таки разминка. Ну, и в чем разница между мной и Энн?
Гостиница стояла на самой окраине города, рядом раскинулся речной пляж. Туда-то Уокер и повел меня. После бессонной ночи три часа изматывающей тренировки в полной боевой выкладке прошли, как три дня на каторге. Чарли казался невозмутимым, но на его лице не было и следа всегдашней доброжелательности, к которой я уже успела привыкнуть. Обиделся… Хотя чему тут удивляться? Если он практически так же вел себя с Энн, которая и не думала ему отказывать, то игнорировать меня ему сам бог велел. Он гонял меня так, что будь на его месте Билл, я бы уже забастовала, потом бы долго ворчала и швырялась в него ракушками. Но сдаваться Уокеру я не собиралась. Злорадство было заодно со мной, напоминая, что он тоже не выспался, и ему тоже несладко. И пусть я не обладала железной подготовкой ветерана, но зато была чуть моложе. Разница в три года, конечно, с любой точки зрения являлась смехотворной, но меня все-таки немного утешала эта иллюзия уравновешивания. О том, что Чарли вполне привычно не спать всю ночь, да при этом еще и сполна выкладываться на секс, а потом запросто выходить на утомительную разминку, я старалась не думать. Крыть было нечем.