— Значит так! — яростно прошипел он, хватая меня за воротник и выволакивая наружу. — Говорю один раз и повторять больше не собираюсь! Если я приказываю тебе уходить — ты берешь и уходишь, ясно?! Немедленно!
К концу этой тирады Чарли почти кричал, встряхивая меня за шиворот так, что ноги отрывались от пола. Никогда прежде и ни разу потом я не видела его в таком исступленном состоянии. Казалось, даже воздух вокруг нас наэлектризовался и больно щипал мое горящее лицо.
— Тебе ясно?! — гаркнул Уокер так, что заложило уши.
— Да, Чарли, — еле слышно прошептала я. — Извини. Больше не повторится.
Он сразу умолк и как-то сдулся, словно из шарика выпустили весь воздух. Отшвырнул меня от себя так, что я ушиблась крестцом о бортик капсулы, резко повернулся и ушел. Вокруг уже собирались привлеченные криком рейдеры и техники.
— Ого! — удивился подоспевший Билл, посмотрел ему вслед и оторопело уставился на меня. — Ну, ты даешь, Джа. Так его разозлить… Что ты натворила — подставила его?
— Нет, — буркнула я, чуть не плача. — Хотела прикрыть его, а он велел возвращаться.
— И какого… — начал Амброс, но тут увидел дырку на моей куртке, и осекся. — Черт, тебя подстрелили?!
— Да это он сам меня и подстрелил! — начав злиться, ответила я. Лицо Билла застыло.
— Чарли?! Зачем?
— Чтобы вернулась.
Амброс отвел взгляд и несколько секунд молчал, поигрывая желваками на скулах.
— Чокнутый кретин… — еле слышно пробормотал он и стремительно направился вслед за Уокером.
С трудом отбившись от расспросов ребят, я убежала в раздевалку. Обида и злость клокотали во мне вулканом. Но побыть одной не удалось. Уокер нашел меня и здесь, и с порога выдал:
— Извини. Я не мог ждать, пока кто-нибудь раскроит тебе череп.
Нормально, да? Угостил пулей в грудь и — «извини». И то, наверное, под нажимом Билла.
— Между прочим, мне было очень больно, — чуть не плача, заявила я.
— Я знаю, — тихо сказал Чарли. — Прости. Пришлось из двух зол выбирать меньшее. Надо было послушаться меня и сразу уйти.
Надо было, надо! Сейчас я и сама понимала, как глупо себя вела. Но все равно была оскорблена до глубины души, и лихорадочно прикидывала, к чему бы еще прицепиться.
— Ты испортил мне одежду, — мелочно, но что поделаешь.
— Получишь новую форму, — отмахнулся он.
— Да плевать на форму! Мне и все остальное теперь только выбросить.
— Ладно. Оставишь мне счет за все испорченное.
— Не сомневайся. У меня было очень дорогое белье.
Я отвернулась к своему шкафчику и трясущимися руками принялась теребить разорванную пулей «молнию» на куртке. Уокер прокашлялся и примирительно добавил: