Чтобы немедленно натолкнуться им на неизвестного яута.
По большому счету все эти мандибулярные были для него на одну рожу, но Йонге сразу выделил в нем основные отличия: очень темная шкура и очень странные клыки. Мигом позже до него дошло, что желтоватая кость покрыта узором. Можно было даже не сомневаться, что это высокохудожественное живодерство делали без анестезии. От одной мысли об этом у Йонге зачесался живот - прямо там, где красовалась выжженная ритуальная метка.
Яут длинно и выразительно зашипел, иногда переходя на рычание. Йонге мотнул головой и замахал ладонью.
– Ша’раах… ахта… тьфу!
Попытка воспроизвести приветствие не увенчалась успехом. Яут свел “брови”, шевеля щетиной, и Йонге с легким испугом подумал, что вполне мог перепутать фонемы и вместо вежливого обращения предложить поедание помета.
Суровое молчание длилось несколько мгновений, а потом яут презрительно щелкнул клыками и протянул руку, развернув запястьем вверх. На запястье замерцал браслет участника. Йонге тут же вспомнил, что в него встроен средней мощности переводчик и с облегчением вздохнул. Яут снова заговорил, но на этот раз над его ладонью образовалась бегущая строка.
“Ты носишь оружие великих воинов. Я предполагал на твое знание наших языков, но наблюдаю заблуждение. Ты украл реликвии?”
– Чтоб тебя с твоими подарками, – еле слышно пробормотал Йонге и тоже протянул руку, после чего откашлялся и приступил к нелегкому дипломатическому общению.
– С какого хрена украл? Подарили. А за оскорбления могу и по челюстям дать. Чтоб внутрь провалились.
Яут изумленно расширил глаза – тоже гораздо темнее, чем у остальных охотников, виденных Йонге – и заклокотал, искренне развеселившись.
“Невероятная наглость, умансоо. Я верую, что не воровал, потому что воры пылают в страхе!”
– Очень рад, – буркнул Йонге и опустил руку.
Яут не спешил вежливо отойти. Пару мгновений он оглядывал пилота “Фелиции” с ног до головы, а затем снова заговорил.
“Позволь убрать бесчестье приглашением. Могу угостить изысканиями кулинарии”.
Йонге посетила беспокойная мысль, что в экспериментах Найгваля и прочих человекоподобных тружеников науки он незаметно для себя исхудал до такой степени, что его пытаются подкормить даже незнакомые яуты. Отвергнув идею как нежизнеспособную, он покачал головой.
– Спасибо, не стоит. Я принимаю извинения, не нужно меня угощать.
“Я настаиваю. Не унижай меня отказом, умансоо”.
Яут протянул ему свободную руку, и Йонге вздохнул. Помимо набора архаических традиций, к которым он еще был готов отнестись с пониманием, яуты доставляли массу проблем. Например, это необъяснимое стремление вступать в прямой телесный контакт только что вызвало у него волну новой неприязни. К Сайнже он уже выработал иммунитет, но не к его сородичам. Йонге убрал свободную руку в карман, оставив раскрытой ладонь с переводчиком.