– Нет-нет, – решительно сказал он, сообразив, что непозволительно долго молчит. – Мы не участвуем ни в каких военных конфликтах, спасательных операциях, полицейских акциях или как там вы еще это назовете, – Йонге оттолкнул чашу. – Извини, приятель, но категорически нет. Вооруженные силы сами по себе, торговцы сами по себе. Я не могу.
“Не нужно сражаться. Нужен межзвездный прыжок в связке кораблей. Ты возглавление, мы следование”.
– Да ну! – Йонге кашлянул и продолжил, понизив голос. – Вот так просто перетащить вас куда-то в самый разгар драки? Да нас первый же гравик размажет по всем лакунам. Мне своя шкура дорога. Вообще я трус, если тебе так понятнее.
“Почему ты говоришь только о себе? Ты владетель корабля с экипажем, и один из него – наша кровь. Ты должен подсчитывать их общее мнение”.
– Кровь, может, и ваша, но корабль мой. Плюс я отвечаю за то, чтобы им не подпалили задницы.
Яут зашевелил клыками. Ладонь то сжималась, то снова раскрывалась, словно яут раздумывал, стоит ли продолжать общение с трусом, но все-таки заговорил опять.
“Ты заботлив, умансоо. Сберегаешь команду, хотя лишаешь награды, которую я могу дать”.
– Вот спасибо, – раздраженно буркнул Йонге.
“Береги дальше, – продолжил яут, словно не заметив, что его перебили. – Но я буду наблюдать, и если узнаю, что ты изменил образ мысли, то объявлю награждение уже за твою голову”.
– Еще бы мне всякие мудаки не угрожали, – процедил Йонге.
Но инстинкт самосохранения был сильнее, поэтому ладонь он инстинктивно сжал, и вместо перевода получилась кашица из обрывков голограммы. Поименованный мудак опять потянулся вперед и самыми кончиками когтей зацепил Йонге за пальцы, насильно разгибая их.
“Повторяй”.
– Нахер иди, – оскалился Йонге. Окончательно спасовать перед одним-единственным яутом он все-таки не смог.
“Странное приглашение, – теперь оскалился уже яут, натянув перепонки до полупрозрачности. – Я принимаю”.
Когтистая пятерня полностью накрыла руку Йонге и сжалась. Пилот “Фелиции” пару мгновений тупо смотрел на это, а затем до него дошло, и он коротко засмеялся.
– Ошибаешься, – он потянул руку назад, но яут не отпускал. – Это было оскорбление, а не приглашение.
Перевод по-прежнему не появлялся, теперь уже закрытый ладонью яута, и Йонге нахмурился, одновременно рванув сильнее. Ему не хотелось выступать в амплуа бессильной козявки и извиваться на месте, пробуя помочь себе обеими руками.
Йонге оглянулся, убедился, что особого зрительского состава нет, за исключением шумной компании почти у самого выхода с территории забегаловки, и стиснул кулак с ритуальными украшениями, демонстрируя его яуту.