Давид возвращается со своего обхода.
– Где Руфо? – требовательно спрашивает он.
– Он заболел, и мы его усыпили, – отвечает Валентина. – А где твои ботинки?
– Роберта велела снять. Можно мне повидать Руфо?
– Усыпить – это лишь так говорится, мой мальчик. Руфо умер. Роберта подберет нам щенка, он займет место сторожевой собаки, когда вырастет.
– Но где он?
– Не могу сказать. Не знаю. Мы предоставили Роберте это уладить.
– Она не обращалась с ним по-свински.
– Кто с кем, прости, не обращался по-свински?
– Ана Магдалена. Она не обращалась с Дмитрием по-свински.
– Ты подслушивал? Нехорошо, Давид. Нельзя подслушивать.
– Она не обращалась с ним по-свински. Она делала вид.
– Ну, ты лучше знаешь, чем я, конечно. Как твоя мама?
Встревает он, Симон:
– Простите, что Инес сегодня нет: у нее в гостях брат из Новиллы. Он живет у нас в квартире. А я пока переехал.
– Его зовут Диего, – говорит мальчик. – Он ненавидит Симона. Говорит, что Симон – una manzana podrida. Говорит, что Инес надо сбежать от Симона в Новиллу. А что это значит – una manzana podrida?
– Гнилое яблоко.
– Я понимаю, но что это значит?
– Не знаю. Не хотите объяснить ему, Симон, что значит una manzana podrida, раз уж вы – это самое manzana?
Сестры хохочут.
– Диего на меня злится давно, с тех пор как я увез от него сестру. С его точки зрения, они с Инес и их младший брат счастливо жили вместе, пока не появился я и не выкрал Инес. Что совершенно не так, разумеется, – полное перетолковывание фактов.
– Да? А правда какова? – спрашивает Консуэло.
– Я не крал Инес. У Инес нет ко мне чувств. Она – мать Давида. Она приглядывает за ним, а я – за ними обоими. Вот и все.
– Очень странно, – говорит Консуэло. – Очень необычно. Но мы вам верим. Мы знаем вас и вам верим. Мы совсем не считаем, что вы – una manzana podrida. – Сестры согласно кивают. – Поэтому вы, молодой человек, отправляйтесь к брату Инес и сообщите ему, что он в отношении Симона сильно ошибается. Сообщите?
– У Аны Магдалены к Дмитрию была страсть, – говорит мальчик.
– Вряд ли, – говорит он, Симон. – Строго наоборот. Это у Дмитрия была страсть. И его страсть к Ане Магдалене подтолкнула его делать плохое.
– Ты всегда говоришь, что страсть – это плохо, – говорит мальчик. – И Инес. Вы оба ненавидите страсть.
– Вовсе нет. Я не ненавижу страсть, это совершенная неправда. Тем не менее, нельзя сбрасывать со счетов скверные последствия страсти. Что скажете, Валентина, Консуэло, Альма: хороша страсть или плоха?
– Я считаю, что страсть – хорошо, – говорит Альма. – Без страсти мир бы остановился. Это было бы унылое и пустое место. Более того, – она взглядывает на сестер, – без страсти нас бы вообще тут не было, никого из нас. Ни свиней, ни коров, ни кур. Мы все здесь благодаря страсти – чьей-то страсти к кому-то. Ее слышно по весне, когда воздух звенит птичьими призывами, – каждая птица ищет спутника. Если это не страсть, тогда что это? Даже молекулы. Если бы у кислорода не было страсти к водороду, мы бы остались без воды.