Обвив руками его шею, Фиона ответила на поцелуй. Ее пальцы сначала зарылись в волосы у него на затылке, затем спустились ниже, и ногти вонзились в его плечи. Его руки заскользили вниз по ее спине. Ее ягодицы по-прежнему были прижаты к его паху, и его восставшая плоть с каждой секундой пульсировала все сильнее. Зная, как ей это нравится, Генри обвел кончиком языка ее ухо и слегка прикусил мочку. Она запрокинула голову, и с ее приоткрытых губ сорвался стон наслаждения. Приободренный, Генри покрыл поцелуями ее шею и начал задирать сбоку подол ее платья.
Внезапно Фиона отстранилась, слезла с его коленей и дрожащими руками поправила подол.
Какого черта?
Генри пытался понять, что произошло, но боль от неудовлетворенного желания была так сильна, что его разум затуманился.
Фиона смущенно смотрела на него.
– Тебе нужно уйти. – Прежде чем он успел возразить, она быстро подошла к двери и широко распахнула ее. – Уходи. Увидимся утром, – произнесла она тоном не терпящим возражений, и ему не осталось ничего другого, кроме как удалиться.
Фиона вошла в родительский дом через заднюю дверь, пересекла кухню и оказалась в гостиной. Ее отец, импозантный мужчина с проседью в темно-каштановых волосах, сидел в мягком кресле в углу комнаты.
Она почувствовала, что что-то случилось. Раскрытая газета «Нью-Орлеанс таймс» похрустывала в его дрожащих руках. Когда их взгляды встретились поверх газетных страниц, плохое предчувствие усилилось.
– Папа? – Звук собственного голоса почему-то не сорвался с ее губ, а донесся издалека. Это был голос девочки-подростка.
Отец покачал головой. Его губы были плотно сжаты, словно ему не хватало духа сказать ей что-то ужасное. Ее охватила паника. Она должна найти свою мать.
Резко повернувшись, она выскочила из гостиной и принялась бегать по коридорам трехэтажного особняка, распахивая двери одну за другой. Тени, похожие на женские силуэты, подманивали ее к себе и растворялись в воздухе при ее приближении.
Оказавшись перед последней дверью, Фиона решила, что непременно найдет за ней свою мать, тонкую, как тростинка, женщину, которая уделяла так много времени своей общественной деятельности, что ей было некогда заниматься дочерью, и Фионе приходилось пять дней в неделю жить в школе-интернате. Даже в выходные, которые Фиона проводила дома, мать уделяла ей недостаточно времени, поэтому у нее было мало воспоминаний, связанных с матерью.
Фиона распахнула дверь, ведущую в сад, где ее мать часто устраивала приемы. Бронзовая ручка выскользнула из ее пальцев, и массивная дверь с таким грохотом ударилась о стену, что Фиона вздрогнула от испуга.