Откинувшись на спинку стула, Генри наблюдал за ней, пытаясь понять, что с ней происходит.
– Почему ты не хочешь, чтобы я к тебе прикасался? Причина не может быть в шрамах. Я их видел, и ты знаешь, что они не имеют для меня значения.
– В тот раз, когда мы пытались заняться сексом, ты был другим. Это по-прежнему нас разделяет, – тихо ответила она.
– Разумеется, все было по-другому. Ты перенесла несколько операций.
Фиона принялась рассеянно сковыривать лак с одного ногтя кончиком другого.
– Мои раны давно затянулись, но ты продолжаешь обращаться со мной как с вазой из тонкого фарфора.
– Ты самая сильная женщина, которую я когда-либо знал. Ты приняла невероятно сложное решение, и я очень тобой горжусь.
– Спасибо.
Она, как обычно, отмахнулась от его комплимента. Ему необходимо убедить ее в том, что его слова не пустая болтовня.
– Я говорю правду.
– Я не чувствую себя сильной. Мой отец баловал меня и сдувал с меня пылинки, боясь, что я умру так же рано, как и моя мать. Я не хочу, чтобы меня воспринимали как изнеженную содержанку, которая все время ноет, потому что ее муж хочет ребенка, а она не может ему его родить, – заявила она, продолжая нервно ковырять лак на ногтях.
– Я понимаю, что ты отказалась от карьеры ради того, чтобы путешествовать вместе со мной. Ты спокойно могла бы целыми днями торчать в спа-центрах и салонах красоты, как большинство жен известных спортсменов. Вместо этого ты занимаешься благотворительными проектами и собираешь шести– и семизначные денежные суммы. Кроме того, во время путешествий ты организуешь досуг жен и детей моих товарищей по команде. Они тебе очень за это благодарны.
– Зачем ты мне все это говоришь? – В ее тоне слышалась подозрительность.
Генри тяжело вздохнул:
– Чтобы ты знала, что я замечаю, какая ты великодушная и как много работаешь. С тебя нужно брать пример.
– Тогда почему ты не можешь обращаться со мной как с сильной женщиной? Почему ты мне не веришь, когда я говорю, что я сильная?
Ее слова поставили Генри в тупик. Почему он способен прочитать малейшие нюансы сложной оборонительной тактики противника и вовремя предотвратить потенциальную угрозу для ворот, но не может найти ответ на вопрос своей жены? Может, он плохо разбирается в человеческих эмоциях? Может, ему недостает чуткости?
Он думал, что защищает ее, а не носится с ней, как с хрупким фарфоровым изделием.
Если бы он знал ответ на ее вопрос, вполне возможно, ему бы удалось спасти их брак.