– Но я не та женщина, на которой ты женился.
Генри подошел к ней, заключил ее в объятия и прошептал ей на ухо:
– Ты такая же красивая, как и раньше. Мое влечение к тебе не прошло, несмотря ни на что.
– Даже несмотря на все операции?
– Даже несмотря на них, – ответил он, глядя ей в глаза.
Фионе хотелось ему поверить, но на ее теле остались напоминания о том, что оно никогда уже не будет прежним.
– А как же шрамы? Даже лучшие пластические хирурги не могут полностью их убрать. Кроме того, даже если в этот раз все будет хорошо, всегда может появиться новая шишка, и, кто знает, сколько еще раз придется мне делать биопсию и какими будут результаты.
– Я женился на тебе не только из-за красивой внешности. Гораздо важнее для меня были твои внутренние качества. Надеюсь, что я тоже прежде всего заинтересовал тебя как личность, – сказал он, гладя ее по спине теплыми ладонями. – Даже если бы не было реконструктивных операций, я бы все равно тебя желал, и ты прекрасно это знаешь.
– Я знаю. Именно поэтому мне трудно от тебя отказаться.
– Тогда не отказывайся. – Приподняв ее подбородок, Генри нежно коснулся губами ее губ.
Поддавшись минутной слабости, Фиона позволила себе раствориться в этом поцелуе, насладиться близостью Генри, теплом его тела, его мускусным запахом. В его сильных руках она могла ненадолго забыть о страхах и тревогах, которые были ее постоянными спутниками в последнее время. Она так по нему соскучилась, хотя они совсем недавно провели вместе незабываемую ночь.
Вцепившись в его футболку, она запустила язык в глубь его рта, но он вдруг прервал поцелуй и положил руки ей на плечи.
– Осторожнее, Фиона, – прошептал он, нежно коснувшись губами уголка ее рта, затем щеки.
Он не отстранился, но все же что-то было не так в том, как он ее держал. Его прикосновения были слишком легкими, словно он боялся сделать ей больно.
– Генри? Что происходит? – спросила она, отклонившись назад. – Ты обращаешься со мной как с хрупкой фарфоровой вазой. Точно так же ты со мной обращался, когда я восстанавливалась после операций.
– По-моему, это вполне естественно. Тебе только что сделали биопсию, место прокола еще не зажило, и ты принимаешь обезболивающее. Как я, черт побери, должен с тобой обращаться?
В глубине его глаз было столько душевной боли, что у нее перехватило дыхание. Перед ее внутренним взором возник образ отца, сидящего в кресле. Раскрытая газета, в края которой он вцепился, была перевернута, по его лицу текли слезы. Бабушка и тетя вывели ее из комнаты, тщетно пытаясь успокоить. Когда она училась в колледже, они умерли от той же болезни, что и ее мать. Мужья всех трех женщин выглядели опустошенными на их похоронах. Что будет с Генри, если она… когда она…