— Какой «такой»? — интересуюсь я.
— Ты немного изменилась.
— С чего ты взял?
— Наблюдал за тобой. — просто отвечает Люк, и смущенно додает: — И ты меня еще ни разу не поцеловала.
— Эта я должна тебя целовать? — Он закрывает глаза. — Сколько раз я тебя просила, а ты… Ладно, ты еще просто не готов.
— Вот ты как?
— Что есть, то есть. — Я жадно смотрю на стол, и чувствую, что в желудке совсем пусто и это пустота кажется свинцовой. — То, мы празднуем мое возвращение?
— Ага. — кивает Люк.
— Ладно. С этим я точно справлюсь.
Больше не церемонюсь. Наедаюсь до отвала: быстро расправляюсь с курятиной, зеленью, хлебцами и напитком. Не ведаю, сколько я пробыла в отключке, но я здорово проголодалась. К тому же стала еще тоще, чем была.
Люк убирает со стола и повторно наполняет мою чашку. Затем нерешительно кладет на стол слегка изношенный бумажный конверт и медленно двигает его в мою сторону.
— Думаю, настало время отдать его тебе.
— Это то, о чем ты говорил? — Он согласно качает головой. — И что внутри?
— Посмотри.
Вынимаю из пожелтевшего пухлого конверта фотографии. В Богеме давно не пользуются пергаментом и тем более не делают фотографий, лишь специальными приборами сканируют лица. Смотрю один снимок за другим. На них запечатлен «старый» мир: многоэтажные дома, достающие до неба, поезда совсем не похожие на те, что в Богеме, горы, много людей, наряженных в разнообразные костюмы и даже в причудливые наряды. На нескольких снимках — удивительно большие водоемы. Я переворачиваю фото и на тыльной стороне знакомым отцовским почерком, написана дата:
— «Двадцать пятое июня две тысячи сорок пятый год», — читаю я вслух, недоумевая. — Что? Что это означает?
Неужели отец побывал далеко за Дугой за год до рождения Касс? Люк безмятежен. Почему он молчит, ничего не объясняет? Он видел эти фото? Что за глупый вопрос! Он мне их вручил. Спустя несколько секунд снимки кажутся иллюстрациями к рассказам отца, над которыми я всегда насмешничала. Он не стал бы подписываться под тем, что посчитал бы не важным или ложным. Снимкам не более двадцати лет. Не могут же его придуманные для нас, ребят, диковинные басни быть реальными, или могут? Нет, «старый» мир давно разрушен. Нам всегда так заявляли, а в доказательство показывали видео многочисленных войн и их последствий, и разрушения Великой войны. Она-то уничтожила все.
Но у меня в руках доказательства более весомые. И я не имею причин не верить отцу. Наверное, он сам сделал снимки, и кто-то неизвестный ему помогал. Вот, папа стоит у воды. И за его спиной не озеро, он на берегу моря или океана. Я никогда не видела настолько большой, необъятный водоем.