— Что, не знаешь, как правильно есть? — слышу язвительное замечание. Передо мной останавливается Хонор Трикс. С ним еще двое, один из нашей Семьи, Грин. — Ах, да, — продолжает он, — в Департаменте-9 давно уже не знают, что такое еда и как ее есть. Тебе помочь разобраться?
На меня находит полнейшая, неприятная оторопь. Не могу найти, что ответить, ведь отчасти Хонор прав. В Департаменте-9 хорошая еда — роскошь, по цене равна золоту, не каждый может себе ее позволить. Некоторые, как обезумевшие кроты, копошились по помойках, ища хоть что-то более-менее съедобное. Копались обычно изгои, ведь у них нет возможности заработать и крошки хлеба. Я рылась в мусоре мэра, когда еще у него не работала. Мэр съедает все, ничего не выбрасывает, кроме костей, хотя и их он скрупулезно обгрызает. А еще в мусорках роются старики. Стариками называют тех, кому исполнилось пятьдесят и их можно пересчитать на пальцах руки. Их не берут на работу, так как они уже слабые и считаются бесполезными. Всех пятидесяти летних умерщвляют одним единственным уколом специально выведенной субстанции, действующей крайне медленно, тем самым причиняющую адскую боль. Властям не выгодно их содержание. Но есть и такие, кто не доживают до этой процедуры и умирают от голода или замерзают во время суровой зимы.
Насторожившись, Люк молча смотрит на меня. Значит, он действительно меня ненавидит и готов безжалостно бросить на растерзание. Впервые я чувствую себя слабой и беззащитной, при этом отчаянно надеюсь, что найдется кто-то, кто меня защитит. Но этого не происходит, и я не готова постоять за себя, а Люк ничего не делает. Он просто держится в стороне и безучастно наблюдает. Конечно, я же его бросила. С чего бы это ему за меня вступиться? Ребята удаляются, продолжая хихикать. Я оставляю поднос и ухожу, так и не дотронувшись до еды. Бегу по коридору, слепо не замечая никого на своем пути, поднимаюсь по лестнице. Забегаю в комнату отдыха и падаю носом в подушку.
Впервые за много лет я плачу. Просто невыносимо снова оказаться слабой и бессильной. Что со мной произошло? Я стала такой уязвимой в месте, где поощряют жестокость и насилие. Каждую проявленную слабину называют пороком, и за нее придется расплачиваться. Я просто легкая мишень для насмешек и издевательств. Все знают, что слабым в Богеме не выжить. К тому же попав в Департамент-2 можно считать, что попал на войну, в самый разгар бойни. Хорошо, что меня сейчас никто не видит. Скрутившись в баранку, утираю слезы подушкой. Мне зябко. И я хочу обратно домой.