— Но ты же прошел. — подбодряю я его и себя.
Конечно, я не такая сильная и выносливая, как Люк. Но во мне проясняются лучи неблекнущей надежды, что мне удастся закончить все испытания.
— Скоро все изменится. — задумчиво проговаривает он, поглаживая меня по голове.
— Жду не дождусь.
Норой разносится гимн. В эту пору Люк приходит в комнату отдыха, чтобы разбудить ребят нещадным грохотаньем о железные шкафчики.
— Тебе нужно идти, да? — спрашиваю я, отрываясь от него.
— Еще немного посидим вот так. — предлагает он.
Я, устроившись поудобнее, жмусь к Люку. Очевидно, что мы вновь с прежней силой прикипаем друг к другу. После длительной разлуки я бы его вообще далеко не отпускала. Странно, но раньше мои фантазии, как мы проводим досуг, ограничивались безудержным весельем, а сейчас мне хочется неземного спокойствия, неостывающей привежености и безмерной взаимной любви Люка.
Я знаю, что однажды у нас все будет хорошо; что мы достигнем того, чего хотели всю жизнь. Нужно лишь подождать, и время обязательно вознаградит нас за наше стоическое терпение, отчаянное мужество и ослиное упрямство.
Из комнаты Люк уходит первым, а я ненадолго задерживаюсь. Нас не должны видеть вместе, по крайней мере, ближайшие пару дней, ибо не хочу при всех заливаться краской.
Без четверти семь спускаюсь в шумную Нору, и в плотном скопище замечаю скучающую Еву. Она стоит возле наполненного огнем вернувшегося Шара.
— Ну, и где ты пропадаешь? — любопытничает Один, едва я подхожу к ней.
— В зале для тренировок.
— Ага, конечно! Знаю я в каком зале для тренировок ты была. — недоверчиво роняет Один. Наверняка она видела, как накануне Люк увел меня, и как только что я спускалась по лестнице.
— Мне не спалось. — настаиваю я. — Захотелось пострелять.
Не обменявшись больше ни единим колким словечком, способным разрушить, как хлипкий плетень, растущее напряжение, мы идем в столовую. У входа человек десять содержательно шушукаются. Протиснувшись, мы — я и Ева — заходим внутрь. В воздухе витает запах тушеного мяса. Взяв подносы с едой, садимся за свой столик. Я присаживаюсь на свое место — в конце стола, а Ева — напротив, возле Джереми; по-моему, между ними проскочила неразбериха, ибо они даже не поздоровались. За столом находится еще один член нашей Семьи — Тереза. С тихой и молчаливой Одиннадцать мне еще не приходилось общаться. Иногда ее пухлые губы беззвучно шевелятся, как будто она вот-вот заговорит. Но нет. Одиннадцать проворно отводит взгляд, и принимает непринужденный вид.
Вскоре появляется Люк. И все разговоры за столом в миг затихают. Ева в его присутствии тоже не решается и кроткого звука выдавить. Хотя, как я вижу, что ей безумно не терпится обсудить вчерашний поединок.