Чем дальше говорил Николай, тем с большим интересом смотрел на него Мефодий, в конце даже улыбаться начал, так, смеясь, и спросил:
— А ты случаем не коммуняка?
— Я, как и они, случаем вор. Только они чужими руками воруют, а я хочу своими, — ответил Николай.
— Ты хочешь в сильную группировку, — уверенно сказал Мефодий.
— Нет, я желаю создать собственную группировку, и чтобы каждого человека я знал, отвечал за него, а он за меня под пули пошел, — убежденно проговорил Николай.
— Я историю плохо знаю, но в двадцатых годах вроде бы существовали Щорс, Котовский, Чапаев, — сказал Мефодий.
— Мне политика и такой размах ни к чему, те времена канули в Лету, хочу мобильную организованную группу бандитов, людей современных, образованных, по возможности честных. — Понимая, что хочет чего-то недостижимого, Николай улыбнулся.
— Человека расстрелять в упор можешь? — прищурился Мефодий.
— За дело смогу, — ответил Николай.
— А дело, не дело, единолично решать будешь?
— Единолично.
— Смешно, но чего бы мне на старости лет и не попробовать? Двух подходящих пацанов сегодня могу дать. Я у тебя буду вроде комиссара. Но вопрос с ворами и с ментами. Я тебе советую по свежим людям. Ты со мной советуешься по переделу территории. Ежели мы не срабатываемся — расходимся мирно, без стрельбы в спину.
Почти через три года у Николая Тишина были уже более тридцати стволов и непререкаемый авторитет в Котуни. Параллельно существовала и группировка Кастро, имевшего более пятидесяти стволов. Но благодаря признанному вору в законе Сапсану, его умению вести переговоры со всеми — с ворами, авторитетами ментами, — войн между группировками практически не было, отдельные стычки гасились в зародыше. И личный авторитет Николая Тишина был выше губернаторского, начальников МВД и ФСБ, даже соседа Кастро и сравним мог быть только с авторитетом Льва Ильича Бунича. И лишь у несчастных жителей растоптанного города не было ни авторитета, ни защиты от бандитов.
Николай купил дом, машину (и не одну, а две), костюмы он не шил у модных портных, выбирал в хороших магазинах, но так как имел отличную фигуру, то одет был всегда элегантно. Последние два года он почти не носил оружия и не всегда пользовался охраной.
А однажды произошел случай, который почти увенчал Николая короной. С тремя друзьями он обедал в ресторане «Фиалка», когда туда ворвались пятеро вооруженных автоматами ребят. Один из них крикнул:
— Где здесь Акула? Николай… мать его… Тишин?
Зал притих, бандит полоснул из автомата по стене, обедавшие пригнулись от осыпавшейся на их головы штукатурки.