Николай глянул равнодушно, выпил самогона, поглядел на унылое собрание, сказал:
— Сеньке в самый раз, сидят чинно, рядами, и от скуки мухи дохнут.
Камера скользнула по рядам депутатов. Выделил одного, который тянул руку.
— Он! Сенька! Точно он! — воскликнул Николай. — Это Дума? Как он туда пролез, говнюк?
Мефодий поднял тяжелый глаз на Николая и неспешно сказал:
— Говнюк в Думе заседает, а орел под стволом летает. Ему почет и уважение, а тебе собачья смерть уготована.
— Да он у меня из рук ел. Сапсан, он же из бумаги сделан, говном склеен! — возмутился Николай.
— Верю. Однако он там, а ты здесь.
— Да я его в любой момент…
— Замолкни, Акула, — перебил Мефодий. — Убить почти каждого можно, только за твоей спиной дружки стоят до тех пор, пока ты удачлив, а споткнешься — враз продадут. Я не продам. — Он налил себе самогона в чашку. — Настасья не продаст: коли баба любит, она помрет, не продаст. За твоим брательником менты, эфэсбэшники, личная охрана, государство, а ты, родненький, считай, вне закона.
— Ты зачем пришел? — Николай вскочил, уронил стул. — По-твоему, он человеком родился, а я зеком клейменым? Нас одна женщина на свет произвела, из одной утробы вышли!
— Дружок, ты стул-то подыми и самогончика еще выпей. Я пришел тебе сказать, что тебе летать не дано. Ходить тебе всю жизнь по земле, осторожно ходить. А о брательнике забудь. Это плевать, кто в жизни в рост шел, кто по дерьму полз, важно, кто где в конце концов оказался. Ты должен себя правильно осознать, усвоить: ты брательнику не ровня. Тебе голову рубить будут, он того и не заметит. А геройствовать кончай, иначе я от тебя отойду. А ты без меня месяца не продержишься. Все осознал? — Старый вор перевернул свою чашку донышком вверх, прихлопнул ладонью и вышел.
Напился тогда Николай серьезно, потом Настя его в бане парила, и еще день после этого только чай пил.
Не первый год Семен Николаевич Тишин заседал в Думе, был не хуже других, прошел по одномандатному округу и фактически никому не подчинялся. В тех вопросах, которые обсуждались в Думе, далеко не всегда голосовал, как большинство, но старался ни с кем не ссориться. Коммунистов активно не любил, ярых либералов активно побаивался. Выступал он редко и по вопросам, которые не вызывали ни у кого сомнения, зато говорил красиво, увлеченно. Формально он принадлежал к партии власти, хотя Семен нутром чувствовал, что премьерствовать газпромовцу недолго осталось.
Неожиданно для себя Семен Тишин получил предложение перейти в правительство и занять пост не более и не менее как министра культуры. Образование в общем-то гуманитарное, манеры и знание этикета при нем, речь грамотная. Остальное — дело наживное.