Куркин… В курительной, когда Исаков назвал, сколько денег было взято у почтальона, и посмотрел Куркину в глаза, произошло короткое замыкание. Обоим все стало ясно. Если бы начать допрос мгновенно, Куркин сознался бы. Он почувствовал, что выдал себя. Сейчас он опомнился, взвесил все, понял — доказательств нет.
Разминаясь и пытаясь анализировать ситуацию, Исаков не заметил, как в раздевалку вошел Попов. Он встал у стены, терпеливо ждал. Когда Исаков, вытираясь полотенцем, взглянул на Попова, тот подошел.
— В шестьдесят втором два года за хулиганство, в шестьдесят седьмом — четыре за грабеж. Освободился в прошлом году, в сентябре.
Исаков кивнул. Попов осуждающе оглядел его, пожал широкими плечами, что-то недовольно бормоча, вышел в коридор.
Судья-информатор пригласил на ринг. Исаков бросил полотенце тренеру, привычно наклонил голову, двинулся по знакомому коридору. Зал встретил аплодисментами, но Исаков плохо слышал их. Что-то он забыл, что еще надо сделать? На полпути он остановился, осмотрел места участников. Пухов чуть поднял руку. Исаков изменил направление, подошел. Куркин сидел между Пуховым и Седовым. В это время на ринг поднялся Смирнов, зрители не смотрели на Исакова, приветствовали молодого чемпиона. Куркин поднял голову, перекрывая шум, крикнул:
— Иди, что стоишь?
Исаков не знал, что ответить, он молча смотрел на Куркина. Тот неловко заерзал на скамейке, хотел встать, но Пухов с Седовым удержали его.
— На ринг вызывается Петр Исаков! — Судья-информатор, хотя сидел в двух шагах, сказал эту фразу в микрофон.
Исаков занял свой угол, наканифолил боксерки, помог Островерхову снять с себя джемпер — все делал автоматически, не думая.
— Петр! — вытирая ему лицо, Островерхое ударил по щеке. — Очнись, иначе он нокаутирует тебя первым ударом.
— Пустяки, старина, — Исаков оперся на тугие канаты, присел. Неожиданно он почувствовал слабость, начало подташнивать. Почему пустяки? Он, Исаков, будет валяться на ринге. И нокаутируют не первым ударом, сначала под свист и аплодисменты измордуют. Зачем это нужно? Озноб, затем холодный пот. Все в одну секунду. Когда-то, тысячу лет назад, сойдясь с противником в клинче, Исаков удивился, что тело боксера было холодным. Страх? Недаром говорят, что страх леденит.
— Иди, Петр! — повторил Островерхов, даже толкнул.
Исаков повернулся лицом к центру ринга, там, улыбаясь, протягивая руки, ждал Смирнов. Впервые Исаков, пожимая перчатки, не заглянул противнику в глаза. Произнес дежурные фразы судья, боксеры вновь вернулись в свои углы.
Смирнов улыбался тренеру, кивнул. Они договорились, что молодой боксер предложит игровой бокс в среднем темпе. Исаков поймет, бой пройдет ровно, с небольшим преимуществом Смирнова, в третьем раунде он не будет форсировать ситуацию, сделает ровно столько, сколько необходимо для победы. Не больше.