Город и родной завод вставали из руин, и он выращивал сад. С опухшими от усталости руками приходил из цеха затемно, но шел к деревьям. И теперь все бросать! Отхолодится зима, сникнут ветры, и распустятся по весне белые яблони, но он уже не выйдет к ним на зорьке, не поздоровается мысленно: „Привет, ребята!“ Как-нибудь, наверное, будет устроено так при коммунизме, чтобы человек на рассвете мог выходить из своей квартиры прямо в сад. Будет, наверное, так устроено, а вот теперь…
Обычным — веселым, бодрым, энергичным — приходил Георгий Семенович в те дни в цех, но, верно, было что-то такое в его лице, что приковывало внимание. Рабочие — то один, то другой — подходили к нему, постояв, спрашивали о здоровье, о делах.
— Порядок»! — отвечал он. — Все здоровы!
Георгий Семенович не замечал того за собой, что замечали товарищи, и удивлялся их вниманию. И уж совсем не догадывался он о том, что происходит в цехе втайне от него. Ему и на ум не приходило, что печаль его о саде и доме известна товарищам. Он очень удивился, когда председатель завкома Степан Яковлевич Логутов завел с ним странный разговор:
— Присаживайся, Георгий Семенович, отдохни, поболтаем… Про дела в цехе, конечно, знаю, что новенького по-домашности? Спасибо за привет от Анны Васильевны, ей кланяйся! Ты вот что мне скажи, старый дружище, жилплощадь расширять не собираешься? Шутка ли дело — пятеро! Есть у тебя такие задумки?
— Есть! — просто ответил Георгий Семенович, — Маракую!
Степан Яковлевич откровенно обрадовался, но повел себя странно — вместо того чтобы предложить помощь, содействие, вдруг забегал по кабинету, замахал руками:
— Маракуй, маракуй, Георгий Семенович… Старшего-то сына, слышал, в армию скоро отправляешь… Вот видишь как! Так ты скорей маракуй… — и перевел разговор на другое: — С краном-то как дела? Смонтируем вовремя?
Совсем удивленный ушел от председателя завкома Георгий Семенович, а дома сказал жене печально:
— Придется, Аннушка, переезжать нам в большой дом… Сегодня Логутов насчет расширения жилплощади поговаривал, да странно как-то… — Подумал, вздохнул и добавил: — Новый дом на наши деньги не поднять!
— Где уж там! — вздохнула жена и посмотрела в окно, за которым стыл на морозе сад. — Это ведь прорву денег надо!
Весь вечер Георгий Семенович думал о странном поведении Логутова, но наутро все прояснилось. Наверное, часов в двенадцать к нему вдруг подошли разом молодые монтеры — ученики и друзья — Володя Извеков и Валентин Сычев. Поздоровались, как-то неловко потоптались на месте, словно не знали, с чего начинать разговор. Посматривали, черти, странными глазами друг на друга и маялись. «И эти тоже чего-то…» — с недоумением подумал Георгий Семенович и ворчливо приказал Извекову: