Хорошо, что успела проглотить коктейль: от такого резкого перехода можно и подавиться.
– Типа того. А у тебя есть татуировки?
Коннор убирает ладони от моего лица и гладит меня по макушке.
– Нет. Ненавижу иголки. Эш меня все время подначивает составить ему компанию, но я не ведусь.
– А ты напейся с моей сестрицей, и у тебя будет татуировка, зуб даю, – бормочу я, а мысленно припоминаю татуировки Эштона – те, что видела в трезвом состоянии, и те, что помню смутно – птица на внутренней поверхности правой руки, китайский иероглиф на правом плече, кельтский символ слева на груди, «Ирландка» на ягодице.
Лицо снова вспыхивает. Черт побери.
– О чем ты думаешь?
– Ни о чем! Хочешь посмотреть? – выпаливаю я, чтобы отвлечь внимание Коннора от меня и моего извращенного сознания.
– Конечно. То есть, если она не на…
– Да. То есть, нет, она на спине, так что можешь посмотреть. – Похоже, у меня едет крыша. Поворачиваюсь спиной, убираю за плечо волосы и оттягиваю футболку вниз. – Видишь?
– Вижу. – Какое-то время он смотрит, но не притрагивается, и я гадаю, хочет он дотронуться или нет. Все это так не похоже на Эштона с его манерами пещерного человека. Сразу видно, что Коннор – полная его противоположность. Не понимаю, как они могут быть лучшими друзьями. – А что она обозначает?
– Просто меня так называл папа, – с грустной улыбкой отвечаю я.
– Понятно… – Коннор нежно отводит мою руку, и футболка возвращается на место. Он осторожно берет мои волосы и опускает на спину, а потом кладет руки мне на плечи. Чувствую, что он наклоняется вперед, и вот его рот уже возле моего уха. – Очень красиво, – тихо говорит он севшим от возбуждения голосом, и большие пальцы скользят по моей спине, нежно лаская. И я понимаю: заявив, что у него нет «тайных помыслов», Коннор несколько покривил душой.
Думаю, именно в такие моменты мозг у девушки должен отказать. Вернее, его должен высосать из головы этот сексуальный парень, который дышит мне в ухо. Во всяком случае, раньше я думала, что именно так все происходит. Когда ты впервые наедине в спальне с горячим парнем и он говорит: «Я весь горю, я весь твой», ты уже не ищешь пути отступления. Ты думаешь, как бы запереть дверь, сбросить одежду и проделать все то, что не подразумевает участия мозга.
Но дело в том, что у меня мозг пока что на месте, и он говорит мне, что я хочу просто стоять рядом и чувствовать его тепло. Может, готова еще на один поцелуй. Может быть. Хотя, если быть до конца честной с собой, что-то во всем этом не так.
Может, это и доказывает, что я сексуально подавлена? Может, стоит опять напиться. И тогда все встанет на свои места.