– Да не было никого у меня в постели, – возражает он и облизывает нижнюю губу. Стараясь не смотреть на него.
– Не было? – И я вздыхаю с облегчением. А потом осознаю, что только что вздохнула с облегчением. С какой стати?!
Он качает головой и снова несколько раз щелкает авторучкой.
– Все произошло… в душевой кабинке…
Начинаю собирать свои книги и тетради, чтобы, пока профессор не начал читать лекцию, успеть пересесть подальше, но Эштон прижимает мою ладонь своей и спрашивает:
– А тебе какая разница? Ты же была с Коннором у него в комнате, верно?
– Нет, я… – Меня охватывает жар. – Мы просто разговаривали. – Качаю головой. Не знаю, какая разница на самом деле. То, как он поступает со своей подругой, отвратительно. Но парень прав – меня это не касается. Рано или поздно он получит по заслугам. – Эштон, мне все равно. Просто я подумала, тебе жаль, что так вышло с твоей подругой.
– Я этого не говорил, – тихо отвечает он, отпуская мою руку, и садится слушать лекцию: профессор уже крепит к вороту рубашки микрофон. – Я сказал, мне жаль, что так вышло с тобой.
Сжимаю зубы, а моя гордость получает еще один удар.
– Значит, теперь нас уже двое, – бормочу я, надеясь, что получилось убедительно, хотя мне в любом случае не легче.
– У тебя красивая юбка, Ирландка, – шепчет он, оглядывая мои ноги. Инстинктивно разглаживаю заурядную черную юбку и тяну пониже, чтобы прикрыть ноги.
В течение следующего часа пытаюсь сосредоточиться на лекции, а слова Эштона давят непосильным грузом. Хватаюсь за обрывки фраз профессора Дэлтона, порой умудряюсь поймать мысль. А потом чувствую прикосновение ноги к моей ноге, или меня задевают локтем, и я подпрыгиваю. Пытаюсь устроиться поудобнее. Ерзаю на месте. То и дело бросаю на Эштона гневные взгляды, но он либо не замечает их, либо ему все равно. Вижу, что он не конспектирует лекцию. Лишь черкнул несколько строк на странице, но я сильно сомневаюсь, что они имеют отношение к английской литературе.
Когда лекция заканчивается, я готова бегом бежать по лестнице. Или воткнуть ему в ногу авторучку.
Пока профессор пишет на доске первое задание, Эштон шепчет:
– Теперь я вспомнил, почему никогда не хотел заниматься этим предметом.
– Еще не поздно отказаться, – парирую я.
Красивое лицо Эштона искажает притворная гримаса ужаса.
– И отказать себе в удовольствии два раза в неделю в течение целого семестра составлять тебе компанию? Никогда!
Качаю головой.
– Эштон, я серьезно. Откажись.
– А если нет?
– Тогда… я расскажу Коннору.
– Не расскажешь, – тихо говорит он.
– Почему это? Думаешь, он не захочет тогда со мной общаться? У меня такое чувство, что ты ошибаешься. – На самом деле такого чувства у меня нет. Напротив, думаю, Эштон прав. Но должна же я настоять на своем. Хотя бы один-единственный раз, черт его побери!