Обнаружив на подоконнике гарнитур с изумрудами и отливающую лесной зеленью полумаску, Тари только вздохнула. Два дня назад на том же месте она нашла аккуратные малахитовые часики. А за день до этого – изумительного цвета веер и перчатки. И это не говоря уже о платьях, которые доставили накануне вечером. Гергос выложил за ее наряды головокружительную сумму, а потом целый вечер отмахивался от попыток Тари объяснить, что ему совсем не обязательно тратить на нее столько денег.
– Вы не возражали против золотого шитья на одежде, когда были моим пажом, – сказал он. – Тари, я занимаю определенное положение в обществе, а теперь и вы тоже. Будет странно, если вы станете одеваться скромнее, чем мои лакеи.
Когда она заметила, что лакеи все же не носят столько золота, сколько на ее новых туфельках, Гергос приказал пошить новые ливреи. После этого Тари перестала спорить и лишь сдержанно благодарила его, решив отныне принимать подарки со всем возможным смирением.
При этом жили они довольно скромно – снимали небольшой домик далеко не в самом центре столицы, держали всего четырех слуг и не устраивали приемов. Ни в Токану, ни в Льен они тем летом так и не вернулись. Гергос приказал Эвретто привезти все необходимое, и Тари полтора месяца наслаждалась уединением в охотничьем домике, не представляя, что может быть чудеснее. Раз в три дня из ближайшей деревни приходила женщина, убирала в доме, готовила еду и стирала одежду, иногда приезжал посыльный, но в остальное время Тари и Гергос были одни.
Отравить ее больше не пытались. Ответа на письмо дядюшка тоже не прислал, и, хотя Тари понимала, насколько это наивно, в глубине души она начала верить, что все действительно закончилось. Шкатулка, надежно спрятанная, так и осталась в лесу – несколько раз за лето Тари ее проверяла, – рисс был жив, а из Тобрагоны не приходило никаких вестей о заговоре.
Зато пришли вести из Льена. Из-за траура Энту не был представлен обществу и Императору в прошлом году, но теперь ему настало время познакомиться с высшим светом. Дайана собиралась провести осень и зиму в столице и просила Гергоса позаботиться о фамильном особняке. Дану сделал все, что от него требовалось, но сам жить там отказался – и снял для них с Тари отдельный дом. И хотя это стало поводом для новых сплетен, Тари была рада такому решению.
Теперь она всегда знала, кто находится в доме. Чужой человек сразу бы привлек внимание, странные письма и вещи тут же бросились бы в глаза. Маленький домик на улице Факельщиков стал крепостью, убежищем не хуже, чем хижина на опушке леса. Разница была лишь в том, что теперь Тари могла пригласить друзей – например госпожу Маринику. Та приехала в Анкъер ради ежегодных литературных салонов. Ее сопровождал господин эль Фераль, седой, не очень разговорчивый, но с хорошим, добрым взглядом.