Как всe-таки быстро привыкли к новым званиям. Ещe полгода не прошло после указа о введении звания офицер, а уже и «Офицерский вальс» появился. «И лежит у меня на погоне незнакомая ваша рука», - напел Володька строку песни, которую часто ставили на танцплощадке «Дома офицеров». Девушки просто млели от этих слов, поглаживая пока ещe не офицерские, а курсантские погоны.
И была среди них одна студентка медицинского института по имени Настя.
Володька вздохнул, вспоминая голубые глаза, вздeрнутый носик, яркие губки бантиком на красивом лице, обрамлeнном светлыми волосами. Хотя... Ничего и не было, кроме нескольких танцев, да одного шутливого поцелуя в щeку, когда он всe-таки напросился проводить еe до дому. Даже фотографии нет, которой можно было бы похвастаться перед друзьями. Настя в день их последней встречи всe отшучивалась, да через предложение вспоминала Ванду, про которую прочитала в той злополучной статье из Огонька. Марек Сосновский проболтался, что Володька и есть тот самый знаменитый старшина Банев. Глаза Настиных подруг при этом известии загорелись огоньком интереса, а вот у самой Насти погасли. «В заповеднике не охочусь!» - шутила она, когда курсант Банев попытался разузнать причины охлаждения их отношений.
Володька вздохнул. «Заповедник имени Ванды...» А как же еe фамилия?
Теперь лейтенант Банев рассмеялся. Жених называется. Фамилию невесты не знает. Да и какой жених? Детская влюблeнность, закончившаяся так же быстро, как и началась. Если бы не Михеев с его длинным языком, давно позабылись бы и взгляды Ванды, и еe лицо.
Володька покосился на карман, в котором ждало своего часа письмо «прекрасной полячки». Выкинуть что ли? Или отдать тому же Михееву, пусть отдувается за свою болтливость.
- Командир, комбат на связи. - Из соседнего люка, оттеснив Сергеева, высунулся заряжающий Сорокин. - Спрашивает, когда будем.
- Сейчас будем. - Ответил Володька. - Почти добрались.
Что же там произошло, что Игнатов вышел на связь? Ведь обо всeм договорились. Не стоит забывать и о жeстком запрете на переговоры открытым текстом, действующим в армии с начала этого года. Танкисты вспоминали анекдот о том, что детей вначале учат ходить и говорить, а потом требуют, чтобы они сидели и молчали. С радиосвязью то же самое. В начале войны приучали пользоваться рациями, а теперь приучают молчать в эти же рации.
Немцы тоже молчат. Знают, что в ответ на излишнюю болтовню заявляются штурмовики, и тогда решившиеся на долгий разговор по рации клянут свою болтливую глупость. Если, конечно, живыми останутся.