Глава 18
Понедельник, день
Бессмысленно. Харри сидел на жестком стуле и пытался сосредоточиться на том, что говорил мужчина, сидящий за письменным столом. Но слова имели столь же мало смысла, как и птичьи трели за открытым окном позади мужчины в очках и белом халате. Бессмысленно, как синее небо, как решение солнца именно в этот день греть жарче, чем на протяжении нескольких предыдущих недель. Бессмысленно, как плакаты на стенах, где были изображены люди с красной кровеносной системой и серыми органами, и как висевшее рядом с плакатами распятие с истекающим кровью Христом.
Ракель.
Она была единственным, что имело смысл в его жизни.
Ни наука, ни религия, ни справедливость, ни лучший мир, ни наслаждение, ни опьянение, ни отсутствие боли, ни даже счастье. Только эти шесть букв. Р-а-к-е-л-ь. Если бы ее не было, это бы не значило, что на ее месте была бы другая. Если бы не было ее, не было бы никого.
И не было никого лучше ее.
Они не могут отнять у тебя никого.
Так что в конце концов Харри прервал поток слов:
– Что это означает?
– Это означает, – сказал главный врач Джон Д. Стеффенс, – что мы не понимаем. Мы знаем, что почки работают не так, как надо. Это происходит по ряду причин, но, как я и говорил, мы уже исключили наиболее очевидные.
– Но что вы думаете?
– Синдром, – ответил Стеффенс. – Проблема в том, что их существуют тысячи, один малоизвестнее и реже другого.
– И это значит?..
– Что мы просто должны продолжать искать. А пока мы, как я уже говорил, ввели ее в кому, поскольку у нее возникли проблемы с дыханием.
– Как долго…
– Сколько будет необходимо. Мы не просто должны выяснить, чем страдает ваша жена, мы должны также вылечить ее. Только когда мы будем уверены в том, что она может дышать самостоятельно, мы выведем ее из комы.
– А она… она…
– Да?
– Она может умереть, пока находится в коме?
– Этого мы не знаем.
– Нет, знаете.
Стеффенс соединил кончики пальцев. Он молчал, как будто хотел перевести разговор в более медленный темп.
– Она может умереть, – сказал он наконец. – Мы все можем умереть, в какой-то момент времени сердце может перестать биться, но это, конечно, вопрос вероятности.
Харри понимал, что ярость, которая начинала в нем бурлить, на самом деле была вызвана не врачом и не оттарабаненными им вероятностями. Он разговаривал со многими родственниками жертв убийств и знал, что фрустрации необходима цель, а то, что цели он не находил, приводило его в еще большую ярость. Он сделал глубокий вдох: